направление, покатился к норе и загонам. Приблизившись на расстояние пятидесяти двух прыжков, еще один пришелец развернулся из походного режима и оказался, к счастью, всего лишь еще одним накчезом, а не инопланетным монстром каким-нибудь. Вроде этой уродливой земляшки.
«Ты что-то рановато, – бросил Даббуа Тирвай Шы Ер удивленную мысль гостю. – Еще целая тысячная… С каких это пор в нашем аркпазе люди приходят на встречу ДО назначенного срока?»
Вслух он произнес торжественно:
– Дгатуа Зигхай Бу Эр, ты тут кое-кому понадобился. – И сказал гуманоидкам ритуальную формулу. В переводе на дурацкое космериканское наречие прозвучавшую как: – Я исполнил договор и уношу хвосты. Что дальше, меня не касается. Пока-пока.
– А на кой ляд он хотел куда-то ехать на этом кошмаре? – удивилась спутница никомедки.
Сосед встал на дыбы и вопросительно ощерился передней пастью.
«Этим, что ли? – спросил он агрессивно, синевато-черноватыми круглыми пузырями. – Кто такие? Впервые вижу».
«Говори с ними вслух, они не понимают мыслеречи. Им был нужен Дгатуа Зигхай Бу Эр. Ты разве не он?»
«А почему именно я? Что, в нашем Мире другого человека с таким именем нет?»
«Ты ближе всех, и ты каждый день сюда прикатываешься. Проводить их к другим Дгатуа Зигхай Бу Эр я бы за семьдесят пять не подрядился, маловато будет. Сегодня поминальная сотка, и я собирался на усыпалище предков. У второго соотца саван подлатать надо, а у первого канат вот-вот перетрется. Того и гляди рванет в небо, потом ищи его где-нибудь в верхних слоях стратосферы. Ты же помнишь, сколько мороки было, когда оторвался предок у Драгер Лиурай Жо Юр?»
«Конечно, помню! Дгатуа Зигхай Бу Эр, не я, а тот, который судья, страшно рассердился тогда. Целых два с половиной олофа штрафных санкций Дражо присудил, за преступное неуважение к экипировке предков. Я тогда еще сказал, помню, Дгатуа Зигхай Бу Эр, не судье и не мне, конечно, а тому, который экзекутор…»
– Не нравится мне их базар, Шлаш, – заметила вдруг земляшка на неопознанном наречии. – Интересно, сколько всего в этих краях накчезов с таким имечком?
– Не знаю, но, похоже, достаточно много, – ответила никомедка.
– Вот и я так думаю. И похоже, что шансы разыскать того, о котором упоминал твой старый боевой кореш, слишком малы… Ты уверен, что Ляпс правильный след взял?
– Не уверен. Разве можно быть в чем-то уверенным, имея дело с иными? Но все же нам стоит попробовать поискать в городе. Суперкапрал ясно сказал, что это имя фигурирует в большей части списков пассажиров кораблей, проколовшихся из исчезнувших миров последними, перед самыми исчезновениями…
Даббуа Тирвай Шы Ер резко развернул говорильник к бывшим нанимательницам, изменил окраску мыслеформ на нежно-голубоватую и с недоумением вопросил: «Если вам нужно в город, то почему вы до сих пор здесь?»
– А как туда попас… – начала было спрашивать земляшка, но осеклась, сообразив, что спросили-то мысленно, а не вслух.
Дгатуа Зигхай Бу Эр пыхнул россыпью пузырей страха, отскочил и выставил все рога, когти и клыки.
«Гуманоиды не могут видеть и слышать мысли! – закричал он. – Кто они такие, Даббуа Тирвай Шы Ер?!»
Осторожно пятясь, хозяин ареала недоуменно размахивал ушами. И в этот миг сверху обрушился грохочущий звук, будто кто-то забил в огромный барабан. Все четверо при всем желании не могли проигнорировать ЭТО, и все уставились вверх, само собой. Над их головами вращались кучевые облака, и темп вращения все убыстрялся. Они сталкивались с оглушительным грохотом. Посреди этой карусели появилось рваное черное отверстие, из которого высунулась толстая мохнатая труба с шевелящейся бахромой на конце. Поднялся нешуточный ветер. Пара валунов размером с олофа легко, как семечки лампеса, порхнула в воздух. Что творилось с лампесами, не описать ни словами, ни мыслями…
– В город, бесплатно! Судебное заседание!! – дружно завопили накчезы и принялись высоко подпрыгивать, будто стремились поскорее приблизиться к окончанию трубы.
Не успели никомедка и земляшка сообразить, что случилось, как тоже были подхвачены бахромой щупалец и всосаны в трубу вслед за накчезами…
Из норы вылетел огромный коричневатый пузырь и лопнул, осыпав округу завистливым воплем: «Везет же некоторым! А мне на яйцах сидеть!»
…тут же все четверо вывалились из другого конца трубы и очутились в просторном, изнутри похожем на квадратный крытый стадион, сводчатом помещении, битком набитом накчезами всех полов: постоянные самцы и постоянные самки, наемные самки, переменные самцы, фригидные самки… Не обращая внимания на новоприбывших, люди непринужденно беседовали друг с другом, выпуская гирлянды разноцветных мыслеформ, которые громко лопались, высвобождая разноголосый гомон толпы.
В кубической арене с изображением пучка легендарной секун-травы, росшей в чащах материнской планеты, появился судья. Важно надувшись, он перевернулся кверху брюхом и начал медленно всплывать к почетному гамаку под потолком. Достигнув положенного уровня, его честь вновь перевернулся, опустился в ложе и засвистел, выпуская воздух.
– Тишина в яме!! – разнеслось по залу. – Внесите обвиняемого.
Двое накчезов вошли в куб посреди зала и выплеснули из нескольких больших сосудов разнооттеночные жидкости. На полу элементы субстанции слились воедино и стали медленно приобретать форму, присущую нормальной наружности накчеза в фазе акулоида.
– Пракоа Дижжай Фе Ар, вы обвиняетесь в краже соседского олофа. Надеюсь, вам известны дни разрешенных краж? Каким вы себя чувствуете по этому поводу?
Обвиняемый огляделся по сторонам и вдруг стал черноватым в беловатую крапинку.
– Виновен!!! Виновен!!! – заорали вокруг.
– Так тому и быть, – согласился судья.
Обвиняемого без дальнейших разбирательств вновь растащили на несколько фракций, втолкнули обратно в колбы и вынесли из зала. Из отверстия в потолке посыпались плоды оседлого растения рипас, и все, кто принимал участие в заседании, с жадностью принялись поглощать их. Все, кроме земляшки и никомедки, которые таращились на остальных, опутанные ворохом лент изумления, отвращения и страха. Лежащие рядом с ними Даббуа Тирвай Шы Ер и его сосед уже не обращали на пришелиц внимания, фермеры оживленно беседовали, набивая себе многофункциональные утробы дармовым угощением.
«Ты видел, видел, как он долго держался?»
«Да уж, многие раскалываются быстрее, однако перед волеизъявлением общества никто еще не смог устоять!»
– Ух, не хотел бы я оказаться на его месте! Теперь, согласно закону, придется ему, бедняге, съесть этого олофа! – «Хорошо еще, что гравилет не слямзил какой-нибудь!»
«Что правда – то правда, а все же давненько я не видал настолько интересного слушания».
– Да, кстати, тут кто-то, по-моему, тебя искал… – Даббуа Тирвай Шы Ер задумчиво покраснел. – А может, не тебя, а другого Дгатуа Зигхай Бу Эр. Этого, например… – Он ткнул боковым плавником куда-то в толпу.
– Которое из них? – поинтересовалась никомедка, которая почему-то говорила о себе «он». Никогда их не разберешь, эти иные расы! Постоянная самка считает себя самцом – это у них психический сдвиг или нормальное состояние?
Оба фермера стали светло-синеватыми.
– Все, кроме вон тех троих у входа, вот этого на арене и, разумеется, Даббуа Тирвай Шы Ер. Мало? Ищите на улице, – сказал Дгатуа Зигхай Бу Эр. – Я имею счастье быть носителем наиболее распространенного архетипа имени накчезов.
– А может, вы нас это… лучше обратно к нашему кораблю проводите? – сказала земляшка. Перед этим она переглянулась с никомедкой, и та зачем-то несколько раз энергично наклонила голову. После этого она уставилась на рябящую в глазах разнооттеночную толпу накчезов, скачущих по залу не хуже оломов.
