скептика, порицающего любой новый шаг только за то, что этот шаг сделан без его участия. Хотя и не осталось в нем того возвышенного патриотизма и духовного подъема, рожденного всенародным единением в противостоянии тоталитарной несправедливости. Вадим иногда перечитывал свои статьи, и строки, пропитанные надеждой и верой, возвращали на какое-то время прежнее чувство одухотворенности всеобщей чистой идеей.
Ни тогда, ни сейчас он не относился к политике и политикам с уважением и доверием, он всегда был уверен, что политик и не может, и не имеет желания говорить правду. Все, что говорится с трибун, все фразы, брошенные в народ — заранее заготовлены и обработаны политтехнологами. Это совершенно не значит, что написанный кем-то текст оратор заучивает наизусть. Он пропитывается заготовленной идеей, как губка, погруженная в ванну с водой. Он — политик — живет подготовленной жизнью, он вживляет в себя нужные политические взгляды. Они перевариваются в его сознании, смешиваются с собственными мыслями и чувствами, и, сформированные в новую идеологию, выливаются на слушателей уже от своего имени. Возможно, что человек, принесший себя в жертву большой политике, растворившись в общепринятой манере мыслить — сам не понимает, не замечает такой своей трансформации.
Вадим, разобравшись в этих процессах, не пытался осуждать ни старое, ни новое правительство за растворенность его лидеров в партийных идеологиях, но он никак не мог смириться с утерей нравственных основ в процессе перевоплощения человека в государственного служащего. Теперь, после полученной недавно революционной встряски, у него словно очистился взор, и вместе с этим, обострились требования. Он слушал слова, продолжающие звучать с больших трибун, но слышал подтекст, усматривал причину произнесения именно этих слов. Ложь, завуалированная в демократические призывы, стала яснее видима, стала больнее для прозревшей души. Конечно, новая власть стремилась, искренне стремилась изменить сложившийся в стране порядок, но никто не собирался делать это бескорыстно. Каждый новый шаг, каждый поступок имел несколько мотивов, кроме того, который объявлялся во всеуслышание. И за всем этим чувствовался запах больших денег.
Вадим следил за новостями и иногда записывал на листке бумаги те моменты, которые шли вразрез с обещаниями, питающими недавние революционные настроения. Так, он удивленно отмечал неожиданно появившееся стремление нового президента во что бы то ни стало вступить в Евросоюз. Совсем недавно, когда из его уст звучали призывы с трибуны Майдана к своему народу, не было произнесено ни одного слова об этом неудержном сегодняшнем желании. И Вадим объяснял это перевоплощение необходимостью на тот момент не афишировать свои настоящие планы, потому что идея евроинтеграции могла понравится не каждому, что привело бы к потере определенного числа электората. Зато теперь, когда победа одержана, можно приоткрыть настоящие планы, вынашиваемые и обговоренные в узком кругу задолго до начала недавнего противостояния. Но только приоткрыть!
Два противоречивых мнения возникало у Вадима в отношении необходимости вхождения Украины в Европейское содружество. С одной стороны, он, несомненно, приветствовал устранение границ и объединение народов, потому что это говорило о моральной зрелости европейцев, о готовности идти друг другу навстречу и желании разделять радости и проблемы. Это здоровое стремление к миру и взаимопониманию в здоровом, духовно богатом обществе. Но Вадим категорически не мог согласиться с готовностью его народа присоединиться к этим развитым государствам. И причина была не только в экономической несостоятельности страны, хотя и этой причины было бы достаточно, чтобы отказаться от возникшего желания. Ведь, присоединившись к развитым, мощным государствам, открыв границы, новый участник союза автоматически принимает их экономические законы и самое главное — уравнивает с ними цены, что для основной массы народа станет губительным. Вадим посчитал, что за электричество в месяц его семья платит сегодня три евро. За газ в период отопления — двенадцать, за воду — меньше одного. Если бы европейцы услышали о таких смешных ценах, то наверняка вся Европа захотела бы интегрироваться в Украину. Любой экономический аспект, который Вадим начинал рассматривать, говорил о том, что его народ еще совершенно не готов к подобным переменам.
Эта новая внешняя политика напоминала ему искусственно созданный когда-то социалистический строй. При сегодняшней спешке нового правительства возникала та же неестественность экономического перехода. Объединяться с более сильными странами можно только в том случае, если твое государство самостоятельно, естественным путем подтянуло свою экономику до их уровня. Это принцип сообщающихся сосудов, примененный к экономике. Только в случае уравнения двух экономических состояний возможно будет избежать кризисной волны. Для слабого государства страшны не высокие цены, которые неизбежно поднимутся до европейских, а низкие зарплаты, которые никто не сможет поднять до нужного уровня без подготовленной для этого экономической базы.
И это только одна сторона медали. Другая причина слишком раннего разговора об объединении скрыта во внутреннем, духовном мире несчастного народа. Если этот народ рассматривать с высоты правительственных кабинетов, то проблема упадка нравственности не видна. Это — точно рассматривать государство на политической карте мира. На ней видны четкие границы, деление на области и районы, выход к морю и расположение столицы, но никогда на карте не увидишь экономического кризиса, не разглядишь морального обнищания. А вот если войти в народ, если постоять с ним за стойкой пивного бара где-нибудь в районном центре, заглянуть в дом пьющего тракториста, который спит не раздеваясь, потому что утром опять на работу, поболтать в компании поднявшихся на поверхность шахтеров, то можно засомневаться — а готова ли объединенная Европа принять весь этот духовный груз, пропитанный бездуховностью. Вадим, живущий среди этого народа, при мысли об упразднении границ, начинал жалеть мировую общественность. Ведь среди развитых государств просто невозможно отыскать еще одно, где уровень этических требований был бы опущен так низко. Он начинал перечислять недостатки родного общества и поражался их масштабности. Где еще мог возникнуть подобный прецедент, когда возможность управлять государством получил человек, несколько раз отсидевший в тюрьме, в то время, как в этом же государстве, имея судимость, невозможно устроиться работать ни в один правоохранительный орган. В той же Америке президента готовы были изгнать только за то, что он посмел изменить своей жене. Где еще возможно, чтобы бывший солдат, воевавший в Афганистане и стрелявший в людей, стал священником православной церкви? Для народа какой страны развитые государства могут ограничивать выдачу въездных виз женщинам до сорока лет, удивившим весь мир до смешного низкой ценой за свои тела.
Вращая этот калейдоскоп греховности, Вадим поражался все новым и новым возникающим в нем картинам. Использованные шприцы и презервативы, валяющиеся под заборами во дворах центральных улиц города. Дети, прячущиеся под кровать, когда пьяный отец возвращается с работы. Бродяги, в центре города отлавливающие на ужин собак и выворачивающие на асфальт все содержимое мусорных контейнеров. Шахтеры, которые, напиваясь после смены, валяются на автобусных остановках с мокрыми штанами. Подростки, разбивающие надгробные памятники ради самого зрелища падения гранитной плиты. Работники дорожной милиции, сдающие начальнику ежедневный план от полученных взяток. Бизнесмены, убивающие конкурентов. Политики, убивающие журналистов. Начальники, не выплачивающие зарплат. Продавцы, высверливающие отверстия в гирях. Наперсточники, становящиеся губернаторами. Врачи, продающие больничные листы. И еще, и еще, и еще! Нет, Европа вряд ли готова принять такой груз. А новое правительство вполне готово им поделиться.
Вадим выпил кофе, послушал новости, пересмотрел свои статьи, полистал Библию и, найдя слова Иисуса: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», взял ручку и написал еще одно письмо в правительство.
«Уважаемая госпожа премьер-министр!
За последние несколько месяцев я неоднократно отправлял письма президенту с предложениями моей помощи в наведении порядка в стране, но к сожалению, до сих пор не получил ни одного знака того, что эти послания доходили до адресата. Я был активным борцом за победу демократии. Мои статьи печатались в городской газете, я выступал на митингах «оранжевых» в своем городе, ездил на Майдан, лишился работы на следующий день после третьего тура выборов на почве политических разногласий с хозяином фирмы. Даже предложил себя на пост главы областной администрации, представив собственную программу, которая впоследствии оказалась так схожей с программой Вашей. Мне очень жаль, что мои инициативы остаются без внимания.
Уважаемая госпожа Премьер-министр, я предлагаю свою кандидатуру на Ваше рассмотрение, потому
