туши грузно повалились в траву. Время застыло и в стоп-кадре казалось – четыре ноги, срезанные искусственной молнией на уровне коленей, непостижимым образом не сдвинулись с места, и стоят теперь в белом паровом мареве. Но спустя секунду одна за другой они повалились, как «костяшки» древней игры Домино.
Запахи горелого мяса и специфического сока неведомых трав возбуждающе ударили в нос. В висках у Ивана застучало, вытягивая застывшие мысли в хоровод, который с каждым мгновением каменел, превращаясь в обруч, сковавший голову. В подсознании очнулся и затребовал своего Безжалостный Воин, что признавал лишь единственный вариант бытия – сражение до последнего заряда, до последнего угасающего взгляда в мутнеющий прицел. Иван вскочил в полный рост и выпустил длинную веерную очередь разрядов туда, откуда прилетела вторая стрела. Почва там содрогнулась от разрывов, вспыхнуло пламя низового пожара и моментально разбежалось во все стороны…
Никто не отстреливался.
Когда напарники, соблюдая все меры предосторожности, подобрались к выжженной поляне, раскинувшейся на подступах к каменной гряде, пламя уже унялось. Сожрав большой кусок плохо горящей буйной зелени, оно успокаивалось.
«Успокоился» и стрелок, отбросив допотопный лук и забившись в каменную нишу, небольшую складку в подножии скалы. Как оказалось, вовсе не Иной. Но и не полноценный Хомо. Мухом, генетический выродок… Он был ещё жив, и сохранял спокойствие, несмотря на кровь, обильно стекавшую по груди из рваной раны на плече.
Иван, оглядев мутанта, опустил оружие.
Мухом прекрасно понимал, что уже не жилец.
Он безотрывно смотрел на эрсеров. Осклабившись в бессильном зловещем полуоскале, ничуть не боясь.
Большие водянистые глаза. На сером фоне коричневыми пятнышками подрагивали зрачки. Повисли в паутине тонких тёмно-серых прожилок. Неестественно зеленоватый оттенок морщинистого лица. Вздрагивающие желваки мышц.
Существо сидело на корточках в якобы покорной позе, опустив морду. И лишь напряжённый взгляд исподлобья выдавал силу, загнанную в угол, не решавшуюся броситься. ПОКА не решившуюся.
Все попытки выдавить из него что-нибудь членораздельное не увенчались успехом. Зеленокожий скалил зубы и лопотал какую-то чушь. Иногда у него вырывались отдельные слова на спейсамерикане, но выродок тут же умолкал. Морщился, словно вырвавшиеся звуки приносили ему физическую боль или напоминали о чём-то жутком.
– Рредкостный уррод, – смачно бросил, как плюнул, Иван, наблюдая за реакцией мутанта.
Тот мгновенно опять напрягся, как бы готовясь к прыжку. Глаза налились кровью, из-под губы, приподнятой над левым клыком, потекла струйка слюны.
– Ты смотри, как бурно реагирует, Тоска Зелёная… С рефлексами у него всё в порядке. Да и с пониманием тоже, смысл происходящего на лету хватает. Это что ж с планетой надо было сделать, чтобы её в итоге такие недоразумения населили?
– В Сети Миров неохотно вспоминают, что происходило на планетах, подобных этой. Хотя, если порыться в сетевых архивах, особенно в периферийных каталогах, что я и проделала… Вот что удалось выудить из информационной свалки. Постимперская трагедия конкретно этого мира началась с того, что Иные здесь организовали неофициальный лагерь-концентратор для побеждённых имперцев. Это было уже после того, как по мирам бывшей ЭрсСтеллы пронёсся слух об уничтожении столицы метрополии, Солнечной Системы. Военно-революционного режима, как такового, никто ещё не отменял, но… уже было не принято, даже у самых отпетых земоненавистников, уничтожать целые планеты. То, что творилось и сходило с рук во время революции и некоторое время спустя, постепенно начало вызывать осуждение в среде разношёрстой братии, которая ещё недавно звалась одним словом «повстанцы». Примеры Канканы, то есть Тиорна-Шесть, или АстерДамм-Три в Поясе Нибелунгов, Лоудунга в системе ДиРайзера… Эти планеты, населённые исключительно землянами, добровольно сложившими оружие и сдавшимися на милость Иных, были полностью уничтожены более чем век спустя после падения империи. И уже практически никто не поверил заявлениям ликвидаторов о якобы начавшихся там восстаниях эрсеров. Судьба этих миров провела жирную черту под глобальными репрессиями. К тому времени уже набирала силу новая политическая сила – Межгалактическая Коммуникационная Безопасность, и с ней, как ни крути, уже приходилось считаться локальным армиям-победительницам. Я не говорю, что в МКБ в те годы служили исключительно миссионеры-земофилы, но дабы остановить стихийный пульсирующий процесс уничтожения остатков землян, который уже начинал мешать нормальному функционированию новосозданной Сети Миров, тогдашние иксатые всё чаще и чаще «расчехляли стволы излучателей» и направляли их против тех, кто не хотел успокаиваться. Новоявленной Паутине требовался нормальный спокойный фон для песен созидания, а не для военных маршей. Так вот, Диабелла стала одним из первых фильтрационных лагерей МКБ, после запрета силовых акций в отношении побеждённых. Иксатые отцы и матери-основатели не сумели обойтись без знаний и навыков специалистов-землян, необходимых для восстановления межгалактических коммуникаций. Это уже потом, овладев технологиями, Совет МКБ принял решение избавиться от ненужных свидет…
– Сидеть!!! – рявкнул Иван. Ринувшийся было к ним зеленокожий шарахнулся назад и снова прижался к скальной плите.
Ирa, уже не сводя с мухома глаз, досказала вкратце, что на Диабелле история повторилась по стандартной схеме: дискриминационное «закручивание гаек», возрождение геноцида, генные и экологические эксперименты над «земами». В итоге – всепланетное восстание земов с ответным карательным применением ядерного оружия… Последствия вышедших из-под контроля природных процессов – побочные эффекты, мутации среди чудом выживших остатков некогда разумных существ.
– Солли, а знаешь, что мне покоя не даёт? Ведь все эти уроды – тоже наши братья и сёстры. Следовательно, их надо…
– Нет, не надо, – отрицающе покачал головой Иван. – Они всего лишь наши в демонстрационной версии Иных. Именно такими ОНИ НАС видят. Именно такими мы в их представлении только и можем быть. Это…
Челюсти лязгнули в том фрагменте пространства, где только что находилась нога Ивана. Но его рефлексы намного опередили молниеносный бросок зеленокожего выродка, и практически мгновенно мягко переместили тело на шаг в сторону.
Челюсти лязгнули снова. Теперь уже от мощного удара сапога. Хруст ломаемой кости, сопроводивший лязг. Глухой шлепок обмякшего тела. И злобный утробный хрип существа, в генах которого уже состоялся необратимый передел мира, и стирание вредной для выживания информации. В мутировавших кодах теперь начисто отсутствовало понятие «свои». Остались только «чужие».
– Знаешь что, Маленькая, ты давай иди, а я догоню… Хочу с ним по-свойски потолковать. Негоже такое отродье живым за спиной оставлять. Точно! Ещё чего доброго опять начнёт из себя следопыта корчить.
…Обрушились они на поверхность Диабеллы в аварийном режиме (это уже почти традицией сделалось), чудом посадив существенно повреждённый звездолёт. Насколько Ивану было известно, эта планета являлась второй по счёту и единственной обитаемой в системе светила Акрополис, входившего в маленькое звёздное скопление Парис, что мерцало малозаметными блёстками на фоне вытянутой прерывистой полоски. Этот составленный из светящихся точек след являлся галактикой «Путь Ариев», но куда он вёл, – ни Иван, ни Ирa не ведали.
Обнаруженные здесь последствия локального апокалипсиса лишь отдалённо напоминали ужасы мира Фообб. По сравнению с реалиями планеты-резервации Фурргиасс II в звёздном скоплении Хромой Кентавр, на Диабелле можно было смело размещать элитную рекреационную зону и напыщенно величать её не иначе, как РАЙ.
Но – рай для уродов…
Как ни странно, природа Диабеллы оказалась более устойчивой к рукотворным самоубийственным катаклизмам. И, на первый взгляд, планета казалась скорее заброшенным, забытым небесами суровым краем, нежели некачественно уничтоженным миром. Уже позднее начинали бросаться в глаза и в остальные
