Да, от той ночи, первой зимней, когда Соня впервые поймала радиоволну «Воскрешение» и удержалась на ней, тридцать одни сутки оставалось прожить до новогодней ночи, преподнёсший эрсерам Прекрасной Елены лучший в мире подарок – Родину.
А до утра оставалось действительно всего ничего – несколько часов…
С момента ухода Ирины в город тяшек, на вражескую территорию.
В эти несколько часов прожила Соня Арбузова, простая преленианская девушка, целую жизнь.
Прежде чем довелось ей продраться сквозь мясорубку месяца смерти на планете, полностью оторванной от других миров, совершила она прогулку по ночным улицам возрождения жизни. И кто знает, не запасись она в ту ночь немереным желанием попасть в космос РЕАЛЬНО – сумела бы она уцелеть до наступления новогодней ночи?..
Вот без кого и без чего не сумела бы она выжить ТОЧНО – так это без песен Виктора Цоя и волны Воскрешения. И не только она. Помощь этой станции эрсерам Каргада была просто бесценной. Воодушевлённые свободной трансляцией наследия люди чуть ли не голыми руками уничтожали вражеские бронемашины и флайеры в сражениях, которые разразились на улицах, когда Иные поняли, что дальше старого города ИМ отступать некуда, и вступили с проснувшимися Нашими в последний бой.
Мало кто из тяшек отважился воспользоваться предоставленной возможностью улететь на досветовой скорости. Большинство предпочло покончить жизнь самоубийством менее растянутыми во времени способами. Но было много и таких, кто задаром свои жизни отдавать не собирался.
Иные напали первыми.
Им невыносима была сама мысль, что теперь ОНИ – ходячие мясные полуфабрикаты низшего статуса, а не полноправные человеки.
Бойня началась вечером первого зимнего дня. Перед этим, утром, эрсеровский мир ПРОСНУЛСЯ с твёрдым убеждением, что «ВИА ЭСТ ВИТА» и ПОРА УХОДИТЬ. Прежде чем проснуться, наши ВИДЕЛИ СОН.
Соня его не видела, она не спала в ту ночь. Ей потом рассказали, каким прекрасным был тот сон. Но ничего, зато она в ту ночь ТАКОЕ видела и слышала, что ей может смело завидовать всё выжившее население города. Она первой видела Чёрную Эмкабэшницу и первой удержалась на волне.
В том, что всё было именно так, Соня не сомневалась ни минуты. В реальности ни единого мига той ночи и дальнейшего месяца не сомневалась она. Единственный миг, который она ненавидела и от которого с удовольствием немереным отказалась бы – секунды, когда услышала, что Лёху раздавило траками ментовского танка…
Это уже было через две недели. Соня обезумела и чуть не бросилась с бутылкой «коктейля молотова» под траки другого танка. Удержали наши, за руки и ноги хватали.
Звезда Солнце ЗАГОРЕЛАСЬ в новогоднюю ночь, а все предыдущие тридцать кровавых дней и ночей можно было только надеяться, что помощь БУДЕТ…
Как могли, помогали себе сами.
Ушли быстро, в тот же день, когда ПРОСНУЛИСЬ. Вечером началась война, а на четвёртую неделю после начала уже почти во всех новосибирских городах тяшек практически не осталось. Выживших вытеснили за стены, в пустыню и болота, в джунгли и саванны… «Добивать потом будем», – решили и вернулись в города – думать-рядить, что делать теперь. Когда до ближайшего мира сети «пешим ходом» – тыщи лет…
За день до наступления нового года и воскрешения Земли она, Соня Арбузова, приговорённая тяшками к смерти за страстное желание быть свободной, спасла от смерти и спрятала в своей квартире девочку-Иную, рептилоидную зантианку, которая заползла через трубу вентиляционной системы в её ванную комнатушку. Рука, занёсшая над метровой длины ящеркой кухонный тесак, НЕ СМОГЛА опуститься. Сонин взгляд случайно наткнулся на умолящие глаза зантианки… Глаза были абсолютно человеческими, и впервые в жизни Соня вдруг растерянно подумала о том, что ведь Иной ТОЖЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЖИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, а не кровожадным нелюдем.
Она не убила девочку. И не сдала её. Значит, изменила НАШИМ. Предала Лёхину память. Раздираемая пополам желаниями сдать и спрятать, мучаясь сомнениями, вступила она в следующую ночь, НОВОГОДНЮЮ…
Но всё это было уже потом, потом. В начале была первая зимняя ночь, когда начался процесс, который привёл к перезагрузке мира.
Соня проехала несколько кварталов, прежде чем сообразила, что в обратном направлении ехать на ментовском каре – не самая умная мысля. Она кинула «аммон» в тени башни Ипподрома и растворилась в ночи. После тёплой кабины снаружи было страшно холодно. Тёмные дома громадились вокруг. И если бы она не топала по знакомому с детства району, то просто умирала бы со страху. А так – всего лишь замирала. Каждый раз, когда ей казалось, что кто-то идёт за нею. Или когда казалось, что мостовая дрожит от колёс приближающегося броневика пэпээсников… Тёмные, практически без единого огонька, мрачные улицы ночного города, может, и лучшее место во Вселенной, чтобы скрыться от преследования, но когда у тебя вынесенный смертный приговор на счету, как-то не очень хочется, чтобы тебя вообще преследовали…
А затем она попала на ещё один подпольный сейшен. Не рoковый, с которого начиналась эта судьбоносная ночь, а бардовский. Что было не менее здорово. Цой также оставил много частиц наследия, выполненных в «акустике». Это она поняла по дороге, слушая волну Воскрешения… будто по ЕЁ заказу, чуть ли не через одну в эфир шли ЕГО песни. Сейшен возник в таверне, приютившейся у самой стены Башни, куда она заскочила заодно и погреться. Вообще здесь должен был работать в ночную смену Лёхин кореш Сеня Осипов, и ей захотелось с ним поделиться. Прежде чем она доберётся до самого Лёхи, хотелось подарить Волну хоть кому-то, имеющему к нему отношение.
В этой таверне и провела она ночь. Компания подобралась самая что ни на есть тёплая. Пели под гитару до утра. И «Последний Старт», и другие песни, в том числе и песни Цоя… В итоге она не удержалась и ДАЛА народу послушать Воскрешение. Народ, натурально, офигел дальше некуда и повально принялся настраиваться… Из таверны под утро разошлось человек двадцать, и все держались на ПРАВИЛЬНОЙ волне.
А когда явился сменщик, и Соня с Сеней вышли из уютного логова эрсеров в холодный предрассветный уличный сумрак, полный ментов и стукачей, они застыли, не успев отойти от порога и десяти шагов.
ЗРЕЛИЩЕ БЫЛО НЕЗАБЫВАЕМОЕ, И ЭТО СУДЬБА, что Соня не проспала его (хотя ТОТ сон, пробудивший мир, увидеть всё равно хотелось бы)…
Обычно тёмные по ночам, с наглухо закупоренными окнами, дома СВЕТИЛИСЬ. Как минимум час оставался до всеобщей побудки и открывания штор, но… шторы уже отодвигались, всё в большем и большем количестве окон. Люди проснулись раньше обычного.
УЖЕ проснулись.
И в ночи один за другим зажигались огоньки. На мрачном фоне стен поразительно похожие на ЗВЁЗДОЧКИ. Точно такие же, что горели выше крыш домов, на небе.
И рукотворные звёздочки открытых окон смешивались с ними. И уже не разобрать было, где какая. Весь мир вокруг был усеян звёздами, звёздами, звёздами, словно небо опустилось и накрыло городские дома.
Или наоборот, это город поднимался В НЕБО.
Судьбоносные
