наверное…
— Ты бы крепко обнял ее и помог пережить тяжелый момент, — прошептала Пейдж.
Клэй посмотрел ей в глаза.
— Женщины и мужчины по-разному воспринимают такие вещи, — задумчиво произнес он. — Короче, я рассказал ей о своей амнезии, она старалась понять.
— Что ты имеешь в виду под «старалась понять»?
— Ну, уверяла, что это не повлияет на наши отношения. Но получилось, как в трагикомедии. Она не оставалась больше на ночь. Мне ведь нужен покой и полноценный отдых. Забавно, не правда ли? — усмехнулся он. — И, сама понимаешь, постепенно все сошло на нет.
— Я не она, — отчеканивая каждый слог, произнесла Пейдж строгим голосом.
Он посмотрел на нее с любопытством. Женщина почувствовала тревогу в его взгляде.
— Да, ты другая, — печально согласился он. — Но тем хуже. Разве тебе не обидно, что я использовал тебя вчера ночью, чтобы самоутвердиться, обрести почву под ногами? У меня два года не было женщины, и сегодня утром мне скверно, потому что я думал вчера только о себе.
Волна возмущения захлестнула ее.
— Ты невыносим, Клэй Рэйнольдс! — выпалила Пейдж и вскочила с кровати, в порыве гнева совершенно забыв о своей наготе. — Девственность женщины не имеет ничего общего с женской глупостью. Уж будь уверен, что все, что со мной происходит, зависит от того, хочу я этого или нет. Я оказалась в твоей постели, целовала тебя и занималась с тобой сексом только потому, что сама этого хотела. — Она отвернулась и пошла в спальню Триш одеваться. — Когда придешь в себя, — бросила на ходу женщина, не оглядываясь, — мы продолжим разговор.
До встречи с Клэем Пейдж даже не подозревала, что кто-то может ее до такой степени вывести из себя. А может, ее терпимость сродни равнодушию? Никто еще до Клэя не заинтересовывал ее настолько, поэтому и злиться было не на кого.
Женщина постаралась взять себя в руки, оделась и спустилась вниз. Через окно кухни она увидела во дворе Клэя, играющего с Шепом.
Что бы ни говорил Клэй, она ни капельки не жалеет о прошедшей ночи. По-хозяйски распахнув холодильник, Пейдж достала апельсиновый сок и баночку йогурта. Оранжевый напиток приятно освежил рот и горло. Когда она сделала последний глоток, на кухню вернулся Клэй, за ним семенил Шеп. Пес ткнулся носом в ее ноги и проследовал к своей миске.
Пейдж боялась смотреть на Клэя, ожидая от него очередной неприятности.
— Ничего, что я тут устроилась? — уставившись на чайную ложечку, зажатую в руке, спросила она. — Полагаю, ты хочешь как можно быстрее отвезти меня к Доку. Так?
— Я вовсе не хочу отвозить тебя к Доку. — В его голосе звучала откровенная нежность, и он подошел к ней совсем вплотную. — Прости, что не рассказал тебе об амнезии раньше. Думал, лучше тебе вообще ничего не знать…
— Что с нами будет теперь, Клэй?
Мужчина взял в свои ладони ее лицо.
— Время покажет. Если, конечно, ты не уедешь в Африку. И еще. — Он теребил ее волосы. — Прости меня за вчерашнее…
Пейдж хотела возразить, но Клэй перебил:
— Все должно было быть по-другому: не так быстро, а как настоящее таинство.
— Не волнуйся, Клэй, — успокоила его Пейдж. — Для меня это и стало настоящим таинством, это правда.
Он крепко прижал ее к груди и сказал:
— Что бы я ни говорил, Пейдж, но вчерашняя ночь и для меня была волшебной. Из-за своего эгоизма я хотел как-то умалить ее значение. На самом деле это было просто потрясающе.
Пейдж подняла на Клэя глаза и в глубине его взгляда уловила тревогу. Он все еще сомневается, что я нормально восприняла амнезию, подумала она. Сколько же ему пришлось выстрадать!
— А если бы нам было суждено пережить вчерашнюю ночь заново? — прошептала Пейдж. — Все было бы по-другому?
— Я был бы в миллион раз нежнее, я бы лелеял тебя, боготворил. — Его низкий, с хрипотцой голос заставил ее затрепетать. Она прижалась к нему щекой. Оба замерли, испытывая какое-то новое, незнакомое чувство, которое было больше, чем физическая близость.
— Клэй, — шепотом позвала она.
— Ты всегда пахнешь розами, — прошептал он. — Я не могу надышаться тобой. Твой аромат неуловим, и, когда тебя нет рядом, я не могу его вспомнить. Так жаль…
— Неужели? — удивилась Пейдж.
— Для меня дорого все, что связано с тобой. Теперь я просто обязан трепетно относиться к воспоминаниям…
Сильнейшие переживания переполняли ее, и в первую очередь это были печаль о потерях Клэя и любовь, которую она хотела разделить с ним.
— Отныне у нас будет много общих воспоминаний. — Ее слова шли из глубины сердца, он чувствовал это.
Руки Клэя проявляли все большую активность, постепенно вовлекая ее в новый любовный танец. И вскоре он уже был готов снова обладать ею. Женщина чувствовала это сквозь тонкую ткань. Ей льстило его неистовое желание, но теперь оно дополнялось еще и бережностью, нежностью, осторожностью.
Его губы шептали ее имя, и она все сильнее прижималась к нему, все бесстыднее отдавалась во власть разбуженной страсти, граничащей с необузданной похотью.
— Скажи, — прошептал Клэй, — ты нарочно все делаешь так, чтобы я замирал от наслаждения, которое дарят мне твои руки и губы, или это получается естественно?
— Конечно, нарочно, — улыбнулась Пейдж, с трудом владея своим голосом. — Нарочно завлекаю тебя в свои сети. Я такая, вся испорченная…
Рэйнольдс, принимая ее шутку, чуть прикусил ей нижнюю губу, и Пейдж наигранно застонала. Нет, на этот раз она не будет торопить события и примет его правила любовной игры.
Клэй целовал ее нежную шею, щекотал кончиком языка мочку уха и, наконец подхватив на руки, словно перышко, понес по лестнице наверх, в спальню.
Их прошлая ночь была освещена колеблющимися тенями, огарок свечи в стеклянном подсвечнике напоминал о пережитой грозе. Но сейчас бал правил лучистый солнечный свет. Он наполнял всю комнату, окрашивая все предметы в теплые пастельные тона. Через открытую фрамугу слышалось заливистое щебетание птиц и шелест весенней листвы.
Клэй сел на край кровати, держа ее на коленях, как маленького ребенка. Его зеленые глаза поведали ей то, что не могли бы передать никакие слова. Он целовал ее в губы, словно пил из них нектар, и был не в силах утолить своей жажды, а она отвечала тем же.
Задыхаясь, Клэй на мгновение оторвался от нее и сказал:
— Ты целуешься так, будто это в последний раз, будто это последний день нашей жизни.
— Иногда так и бывает, — прошептала она.
— Но только не с нами. — В его голосе звучала непоколебимая убежденность.
— Мне неудержимо хочется прикасаться к тебе везде-везде. — Пейдж прижала ладонь к его груди, он накрыл ее своей, потом сжал и поднес к губам.
— Все в твоей власти, — лукаво улыбнулся он.
— Ловлю тебя на слове, — подхватила она и ловко стянула с него футболку.
Обнаженные, они лежали в постели и любовались друг другом. Их безупречные тела, точно вылепленные из мрамора, контрастно выделялись на темно-синем фоне шелковых простыней.
— Клэй, — прервала тишину Пейдж, — ведь я не знала, что можно делать, а что нельзя. Тебе, наверное, забавно наблюдать за мной.
— Отнюдь. Все, что ты делаешь, восхитительно, — возразил Клэй. — Неискушенность освобождает от комплексов, барьеров. Ты действуешь, подчиняясь инстинкту, заложенному природой. А что может быть лучше, чем естественность?
