Как всегда, не тратя времени на предисловия, аббатиса откинулась в кресле и проговорила, словно читая мысли Энни:
– Ты можешь не беспокоиться, что придется рассказывать все, что случилось с тех пор, как ты покинула эту обитель. Большую часть я знала еще до того, как сюда за своим письмом явился твой муж. Он лишь подтвердил то, о чем я уже слышала. – Она заговорила в знакомом Энни с детства тоне. Совершенно очевидно, что матушка Бернар считала необходимым вести себя в соответствии с высоким положением Энни лишь на людях. Как только они остались одни, она отбросила все притворные попытки соблюдения придворных приличий.
– Почему сестра Жанна носит на себе распятие, на котором начертаны слова короля?
Матушка Бернар, поднявшись, встала с ней рядом. Глядя вдаль, она вздохнула:
– Думай о сестре Жанне с сочувствием. До того, как она пришла к нам, сестра Жанна восемь лет провела в приюте Богородицы возле Парижа. Но и туда она пришла не по своей воле. Ее к этому вынудили.
– И тем не менее она приняла постриг. Почему?
Матушка Бернар покачала головой.
– Она была весьма высокородной, властной и амбициозной. Ее семья выдала ее замуж за очень старого и очень богатого человека, который, скончавшись всего лишь через год после свадьбы, оказал ей большую услугу. Свободная распоряжаться деньгами как ей заблагорассудится, она стала любимицей двора и интригами расчищала себе путь в королевскую постель. Вскоре она стала любовницей прежнего короля. Она открыто кичилась своим положением, даже перед королевой. – Аббатиса спрятала руки под пелерину. – Но все изменилось, когда королева наконец сумела забеременеть. Она настояла на том, чтобы король избавился от ее соперницы, прежде чем родится наследник престола. Сестре Жанне предложили выбор: стать послушницей или потерять голову. Она выбрала монастырь.
Аббатиса пожала плечами.
– А потом король умер, а королева стала регентшей. У сестры Жанны оставалась единственная возможность как-то защитить себя – это принять постриг. Я часто думаю, что лучше бы она выбрала топор палача.
У Энни похолодело внутри. Да, таким был мир, в который ей с Филиппом предстояло вернуться. Она потерла руки, прогоняя внезапно охвативший ее холод.
Матушка Бернар вдруг сказала:
– Отец Жюль полон нетерпения увидеться с тобой. Я взгляну, вернулся ли он уже из деревни с обходов.
Энни успокоилась. Мысль о наставнике пробудила в ней целый поток противоречивых эмоций. Любовь. Разочарование. Благодарность. Подозрение.
– Да. Мне было бы приятно повидаться с ним. – Может быть, хотя бы на этот раз они сумеют как следует попрощаться.
– Я ненадолго, – с этими словами матушка Бернар оставила ее одну.
Энни вернулась к окну и потянулась, боясь, что, если она сядет, то немедленно уснет. Послышался скрип открываемой двери, и она обернулась с приветливой улыбкой на лице.
– Какое счастье, что вы так быстро. Я… – Ее слова повисли в воздухе при виде сестры Жанны, закрывающей дверь на засов.
Сестра Жанна повернулась и свысока взглянула на Энни.
– Я вижу, твои обожательницы бросили тебя в полном одиночестве. Какая жалость! – Ее обычное ледяное спокойствие сменилось почти безудержным выражением ярости.
Энни никогда не чувствовала себя уверенно в присутствии сестры Жанны, но на этот раз в голосе монахини был какой-то особый надрыв. Пытаясь сохранить видимость непринужденности, она отвечала ровным тоном:
– Здравствуйте, сестра. Вы желаете поговорить со мной?
Сестра Жанна, почти передразнивая Энни, сказала преувеличенно жеманно и жалобно:
– Да, я желаю поговорить с тобой. – Она пересекла комнату и встала рядом с Энни, настолько близко, что это позволило Энни разглядеть, что ее обычно безукоризненная одежда вся в пятнах. Запах немытого тела заставил Энни сделать шаг назад.
Сестра Жанна вновь приблизилась к ней.
– Дорогая маленькая Энни. Всеобщая любимица, обласканная всеми. Наша драгоценная маленькая сестренка, все эти годы мечтавшая сбежать отсюда. – Она вцепилась пальцами в платье Энни и повысила голос: – Теперь у тебя много денег… титул… дом в деревне… и в придачу привлекательный и страстный молодой муж. – В ее холодных серых глазах таилось безумие.
Не намеревается ли сестра Жанна ее убить? Монахиня прижала ее к подоконнику. Энни спиной почувствовала безжалостный холод железной решетки, вдавившейся ей в спину. Хорошо бы убежать, но на окнах – ставни. Вот если удастся, оттолкнув в сторону сестру Жанну, раньше ее добраться до запертой на засов двери, то она спасена. Энни сделала неожиданный шаг в сторону, но сестра Жанна, зорко следившая за каждым ее движением, преградила ей путь.
– Сейчас-сейчас, сестренка. Не убегай. Я хочу лишь поговорить. – Не сводя глаз с Энни, она попятилась в сторону, чтобы тяжелым креслом подпереть дверь. Затем плюхнулась в него, положив ногу на подлокотник.
– Ну, теперь мы можем поболтать.
Женщина сошла с ума. Теперь Энни это было ясно, и она знала, что лучше не пытаться взять над ней верх. Безумие придало ей сверхъестественную силу.
Энни отступила назад, к окну. Хоть бы кто-нибудь проходил по галерее, находившейся под ними. Тогда она бы крикнула и позвала на помощь. Она заговорила с сестрой Жанной как со взбалмошным ребенком:
– Что вы хотите?
Монахиня весело захихикала.
– Я пришла, чтобы преподнести тебе свадебный подарок, сестричка. Моим подарком тебе будет правда.
Развалясь в кресле, как шлюха, она вытащила из-за пояса свое распятие и принялась помахивать им.
– Однажды ты спросила меня о нем. Это подарок на память от прежнего короля. – Она ухмыльнулась: – Я была его фавориткой. Я знала, как доставить его величеству удовольствие, и знала, как его можно разговорить. Когда он бывал в хорошем расположении духа, он рассказывал мне о многом, что Ришелье хотел бы сохранить в секрете, о чем больше никто при дворе не знал. Я знаю множество тайн, в том числе некоторые и про тебя.
Она повесила распятие на ручку кресла и вызывающе посмотрела на Энни.
– Как мне помнится, ты всегда была невыносимо любопытной. Неужели тебе не интересно узнать правду о себе – кто ты есть на самом деле и как ты попала сюда?
Энни заколебалась. Часть ее существа предостерегала: «Не слушай», но другая, и большая, часть не могла противостоять соблазну.
– Что за тайна? Что именно вам известно?
Сестра Жанна покачала ногой, перекинутой через ручку кресла. Ее сандалия шлепнулась на пол.
– Почему бы нам не начать с твоих родителей?
– О чем говорить? – Новая волна настороженности поднялась внутри Энни. – Они умерли от чумы.
– Как же! – Ее собеседница сбросила вторую сандалию. – От чумы! Они были убиты, прострелены дюжиной стрел, когда вместе ехали в своей карете. – Неторопливо расшнуровав капюшон, покрывавший ее голову, она задумчиво сказала: – Это было превосходно выполненное убийство. Чисто, очень быстро и тихо. Все было сделано отлично, за исключением одного, – она вздохнула. – Все испортила как раз ты. – Она ткнула туда, где находится сердце. – В тебя, конечно же, стреляли. Прямо сюда. Но ты не умерла.
Дыхание Энни участилось, ее рука инстинктивно взлетела к свежему шраму, который вспух между ее грудями.
– Вы сошли с ума, сочинив все это! Это не может быть правдой! Когда я была ребенком, у меня здесь не
