которые отваливались с каблуков, оставляя грязные следы на ковре. Лев закрыл за ними дверь, прекрасно понимая, что Василий пришел сюда не просто так. Он выставлял себя в качестве наживки, желая, чтобы Лев разозлился. Он искал ссоры, ждал неосторожно брошенного замечания, что подтвердило бы его правоту.
Лев предложил гостям чай или водку на выбор. Любовь Василия к выпивке была общеизвестна, но она считалась наименьшим из возможных пороков, если это вообще был порок. Отрицательно покачав головой, он отказался от предложения Льва и заглянул в спальню.
— Что ты нашел?
Не дожидаясь ответа, Василий пересек комнату, глядя на перевернутые матрасы.
— Ты даже не вспорол их.
Он присел на корточки и вытащил нож, готовясь взрезать чехол. Лев схватил его за руку.
— Их можно прощупать и установить, зашито ли внутри что-нибудь или нет. Необязательно вспарывать их.
— Значит, ты намерен все привести здесь в порядок?
— Ты очень догадлив.
— Кажется, ты по-прежнему считаешь свою жену невиновной?
— Я не обнаружил ничего, что свидетельствовало бы об обратном.
— Позволь дать тебе один совет. Найди себе другую жену. Раиса красива. Но красивых женщин много. Может, ты был бы счастливее, не гоняясь за такой красавицей.
Василий сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку фотографий, которые протянул Льву. На этих снимках у ворот школы Раиса стояла вместе с Иваном, учителем русского языка и литературы.
— Она трахается с ним, Лев. Она предала и тебя, и страну.
— Эти фотографии сделаны в школе. Они оба учителя. Разумеется, их можно застать вместе. Фотографии ничего не доказывают.
— Ты знаешь, как его зовут?
— Иван, по-моему.
— Мы следим за ним уже некоторое время. Наверное, ты тоже дружишь с ним?
— Я никогда не встречался с ним. И не разговаривал.
Увидев кучу нижнего белья на полу, Василий нагнулся и поднял трусики Раисы. Он помял их пальцами, скомкал и поднес к носу, не сводя глаз со Льва. Вместо того чтобы прийти в бешенство от такой наглой провокации, Лев вдруг взглянул на своего заместителя совершенно другими глазами. Кто он такой, этот человек, который так сильно ненавидит его? Что им движет — профессиональная ревность или неутоленные амбиции? И только теперь, глядя, как тот нюхает нижнее белье Раисы, Лев понял, что его ненависть к нему носит личный характер.
— Я могу осмотреть твою квартиру?
Почуяв неладное, Лев ответил:
— Я пойду с тобой.
— Нет, я предпочитаю работать в одиночку.
Лев кивнул. Василий вышел из комнаты.
Гнев перехватил ему горло. С трудом проталкивая воздух в легкие, Лев тупо уставился на перевернутую постель. И вдруг он с удивлением услышал чей-то негромкий и мягкий голос у себя за спиной. Это был Федор.
— Ты все-таки сделал это. Рылся в вещах своей жены, распотрошил свою постель, сорвал доски пола — разодрал в клочья собственную жизнь.
— Мы должны быть всегда готовы к тому, что сами станем объектом обыска. Генералиссимус Сталин…
— Знаю. Наш вождь сказал, что в случае необходимости следует обыскать и его квартиру.
— Мы не только можем, но и должны оказаться под следствием.
— И тем не менее ты отказался расследовать смерть моего сына. Ты согласился следить за своей женой, за собой, своими друзьями и соседями, но при этом отказался хотя бы осмотреть его тело. У тебя не нашлось какого-нибудь жалкого часа, чтобы увидеть его вспоротый живот и то, что он умер с грязью и землей во рту?
Федор был спокоен, голос его звучал мягко и негромко — гнев и боль его притупились. Они превратились в лед. Теперь он мог без опаски разговаривать со Львом в такой манере — открыто и откровенно, — потому что знал: Лев больше не представляет для него опасности.
— Федор, ты тоже не видел его тела.
— Я разговаривал со стариком, который обнаружил его труп. Он рассказал мне обо всем, что видел. Я помню ужас в глазах старика. Я разговаривал со свидетелем, с той женщиной, которую ты так напугал. Какой-то мужчина держал моего сына за руку и вел его вдоль железнодорожных путей. Она видела лицо этого мужчины. Она может описать его. Но никому не нужно, чтобы она заговорила. А теперь и она напугана. Мой мальчик был убит, Лев. Милиция заставила всех свидетелей изменить показания. Я ожидал этого. Но ты был моим другом. А ты пришел ко мне домой и потребовал, чтобы моя семья держала рот на замке. Ты угрожал скорбящим родителям. Ты прочел нам какую-то филькину грамоту и заявил, что мы должны поверить в нее. Вместо того чтобы искать человека, который убил моего сына, ты даже похороны приказал провести тайком.
— Федор, я пытался лишь помочь вам.
— Я верю тебе. Ты хотел подсказать нам, как выжить.
— Да.
— И в каком-то смысле я даже благодарен тебе. Иначе человек, который убил моего сына, убил бы и меня, и всю мою семью. Ты спас нас. И поэтому я здесь, не для того, чтобы злорадствовать, а чтобы отплатить добром за добро. Василий прав. Ты должен пожертвовать своей женой. Не трать время на поиски улик. Отрекись от нее, и останешься жив. Раиса — шпион, решение об этом уже принято. Я читал признание Анатолия Бродского. Оно написано теми же самыми черными чернилами, что и рапорт о смерти моего сына.
Нет, Федор ошибался. Он до сих пор был в бешенстве. Лев напомнил себе, что у него несложное задание — проследить за своей женой и доложить об этом. Его жена была невиновна.
— Я убежден в том, что упоминание предателем моей жены объясняется лишь местью и ничем больше. И пока что мое расследование лишь подтверждает это.
В комнату вернулся Василий. Трудно было сказать, что из их разговора он слышал. Но сейчас он сказал:
— За исключением того, что остальные шесть человек, которых он назвал, уже арестованы. И все шестеро уже признались. Сведения, которые сообщил нам Анатолий Бродский, оказались поистине бесценными.
— В таком случае я рад, что именно мне удалось схватить его.
— Имя твоей жены назвал осужденный шпион.
— Я читал его признание. Имя Раисы стоит последним в списке.
— Он называл имена не в порядке их значимости.
— Я уверен, что он добавил его из личной неприязни. Думаю, что он хотел сделать мне больно. Но вряд ли эта неудачная попытка обманет кого-нибудь. А ты можешь помочь мне с обыском — если пришел только ради этого. Как видишь, я ничего не упустил. — Лев кивнул на вскрытые доски пола.
— Откажись от нее, Лев. Взгляни правде в глаза. На одной чаше весов у тебя карьера и родители, а на другой — предательница и шлюха.
Лев бросил взгляд на Федора. На лице того не отражалось ни удовлетворения, ни злобной радости. Василий продолжал:
— Ты знаешь, что она шлюха. Вот почему ты уже устанавливал за ней слежку.
Гнев Льва сменился растерянностью. Они знали. Они знали обо всем с самого начала.
— Или ты думал, что это останется тайной? Мы все знаем об этом. Отрекись от нее, Лев. Покончи с этим раз и навсегда. Покончи со своими сомнениями; покончи с вопросами, которые не дают тебе спать по ночам. Откажись от нее. А потом мы пойдем и выпьем вместе. И к концу вечера у тебя будет другая
