со своим любимым учеником…
— Наверно, Гейзенберг допустил какую-то ошибку…
— Ошибка в расчетах Клингзора? Сомневаюсь… — Бэкон вел себя все более вызывающе. — А вы знаете, каковы были последствия той беседы? Я вам скажу: вместо того, чтобы остановить союзнических ученых, Бор, наоборот, воодушевил их на продолжение работы… В 1943 году он сбежал в Швецию, оттуда — в Англию и, наконец, в Соединенные Штаты. И знаете, что он сделал там первым делом? Присоединился к тем, кто работал над атомной программой, и в меру своих возможностей принял участие в создании бомбы! Прямо противоположное тому, чего добивались от него Гейзенберг или Гитлер! Согласны?
— Полный провал, — пришлось признать.
— Вот так-то, — заулыбался Бэкон. — Вся наша теория летит к черту. Думаю, этого достаточно, чтобы исключить Гейзенберга из числа возможных советников Гитлера…
— Провал стратегии в отношении Бора не освобождает его автоматически от всего остального…
— Конечно нет, однако для меня это означает серьезные сомнения по поводу направления данного расследования, Густав…
И тут мне все стало ясно: Ирена добилась своего! Меня ожидал проигрыш в этой партии!
— Может быть, я несколько поспешил с выводами, Фрэнк, — сказал я почти с мольбой в голосе.
— Мягко говоря…
— Фрэнк, прошу вас… На минуту оставим Клингзора в покое… То, что я хочу вам сказать, может оказаться еще серьезнее, даже сделать больно… — Я готовился выбросить свой последний козырь. — Наверное, сейчас не самый лучший момент, поскольку у вас появились сомнения в моей искренности, но вы должны это знать… — Я с трудом подбирал слова. — Надеюсь, вы поймете и простите, другого выхода у меня нет…
— Переходите к делу, Густав! — не выдержал Бэкон. — Сколько можно ходить вокруг да около!
— Речь пойдет об Ирене…
— Тогда разговаривать не о чем! Благодарю за участие, но в ваших советах не нуждаюсь…
— Нет, Фрэнк, это не личное, — я старался говорить как можно мягче и дружелюбнее. — Это касается дела и имеет большое значение… Вы можете мне не верить и думать, что я все сочиняю в собственных интересах, но это не так… Клянусь вам! То, что я собираюсь рассказать вам, — правда и ничего, кроме правды!
— Правда?
— Вспомните, что всякое сомнение свидетельствует в пользу обвиняемого… Так не будьте настолько предубежденным против меня! Речь не о каких-то выдумках, а о том, что я видел собственными глазами… О фактах!
— Говорите немедленно!
— За несколько дней до вашего отъезда в Копенгаген я случайно увидел ее издалека… Ирену то есть… Она очень спешила… Я, не знаю почему, решил пойти за ней…
Бэкон в негодовании вскочил с места.
— Кто вам дал право? — закричал он на меня. — Вы что, сам Господь Бог?
— Фрэнк, пожалуйста, дослушайте до конца…
— Я не позволю вам вмешиваться в мою личную жизнь! Кажется, он собирался меня ударить, но сдержался в самый последний момент. Ему уже хотелось услышать о том, что я знаю.
— Мне очень жаль. — Меня била дрожь. — Я не имел намерения вмешиваться, мной руководило предчувствие…
— Мне наплевать на то, что вы видели, Густав. Если быть откровенным до конца, вы уже потеряли мое доверие.
— Ради бога, дайте досказать. Потом сами решите, как поступить… — защищался я. — Я зашел вместе с ней в церковь. Там она приблизилась к мужчине и отдала конверт… То же самое повторилось через два дня.
— Ну и что? — спросил он, хотя голос у него дрогнул.
— Не будем обманывать себя, Фрэнк. Мы оба понимаем, что это означает. Знаю, вы любите ее, и мне трудно говорить… Фрэнк, она обманывала тебя с самого начала! — Я впервые обратился к нему на «ты». — Тебе никогда не казался подозрительным ее интерес к твоей работе, к ходу расследования? Постарайся не поддаваться эмоциям, обдумай трезво ее поведение с момента вашего знакомства… Ты ничего не знаешь о ней, потому что она живет не своей жизнью… Она шпионила за тобой с самого начала, Фрэнк…
Его лицо исказилось, словно от удара.
— Думаю, она работает на русских!
— Я не верю вам, Густав. Вы, а не она, пытаетесь ввести меня в заблуждение…
— Пусть за ней проследит кто-нибудь из твоих сотрудников, Фрэнк, — без колебаний предложил я. — Это и будет доказательством того, кто прав…
— Вынужден просить вас удалиться, — выдавил он. — Наша совместная работа закончена.
— Как вам угодно, профессор Бэкон, — с достоинством ответил я, поднимаясь с места. — Вам виднее…
Ночь застала Бэкона, погруженного в свои мысли, в каком-то неуютном и мрачном месте. На небе — ни звездочки, и только тоненький серп молодого месяца посылал ему лучик надежды.
Он бродил уже часа два без всякой цели, оттягивая момент возвращения домой и встречи с Иреной. Все это время ему не удавалось привести в порядок свои мысли, словно его лишили здравого рассудка. Как ни силился, как ни старался восстановить в памяти каждую минуту их близости, так и не смог решить с определенностью, любила его Ирена или притворялась. В последние месяцы вся его личная жизнь сосредоточилась в ночах, проведенных с нею, в их нескончаемых разговорах и бьющей через край страсти. Но за пределами этого, признавался он сам себе, Ирена оставалась для него загадкой. Он не мог отделаться от мысли, что все могло оказаться сплошным обманом; дьявольским, губительным для него замыслом. Не хотелось верить, признаваться, что он мог совершить такую ошибку, и тем не менее…
Тем не менее неопределенность терзала его. Он решил не откладывать больше встречу, ждать не стало сил… Поднялся по лестнице в подъезде, словно на эшафот, и, даже шага не сделав в сторону своей квартиры, сразу же вошел к ней. Как только Ирена ощутила отчужденный контур его плеч, почувствовала сдержанность его губ в ответ на свой поцелуй, увидела печаль, горечь, бессилие в его глазах — сразу поняла: он знает. Ей даже не понадобилось спрашивать его.
— Прости меня, Фрэнк.
Она попыталась обнять его, но Бэкон отстранился.
— Как ты могла?
— Прости, у меня не было выхода…
— Кто тебе платит за информацию?
Слезы прочертили по лицу Ирены две линии.
— Фрэнк! — закричала она. — Прошу тебя…
— На кого ты работаешь?
— Пожалуйста!..
— На русских?
Ирена чуть заметно кивнула.
— Зачем?
— Зачем? — переспросила она, стараясь не переиграть. — О, я так жалею об этом…
— Ты обманывала меня с самого начала!
— Да, в этом заключалось мое задание. Я должна была втянуть тебя в интимные отношения…
— Что ж, тебе это удалось…
— Но дело вдруг повернулось иначе! Ты все испортил, Фрэнк… Ты вошел в мою жизнь, а мне ничего не оставалось, как продолжать сотрудничать с ними… Им нужен Клингзор любой ценой!
— Ты предала меня… Продала!
— Нет, Фрэнк, нет! Да, так все начиналось, но я тогда не знала, что полюблю тебя! Клянусь! Это меня мучило постоянно, каждый день я собиралась во всем тебе сознаться, но слишком боялась… Я люблю тебя.
