президент обязательно побеседует со мной перед отъездом в аэропорт. В это время вся украинская делегация собралась в холле отеля, попивая, кто чай, кто кофе, кто коньяк. Обсуждались последние новости из Киева. Как выяснилось, ночью Медведчук сумел разобраться с палаточным городком и освободил подъезд к Банковой. Жертв не было. Все ждали Кучму и знали, что “папа” вот-вот выйдет из номера. С его появлением все были готовы сесть в машины и погнать в аэропорт. Вскоре у лифта выстроилась охрана, и я понял, что сейчас покажется президент. По внешнему виду Кучмы было видно, что он чувствует себя отвратительно: лицо президента Украины было полностью опухшим. Наверное, он тоже пил всю ночь, решил я.
Начальник службы протокола представил меня Кучме и провел нас к выходу. На улице мы начали разговаривать, прогуливаясь перед отелем. Охрана оставила нас с президентом наедине. За нами с интересом наблюдала вся украинская делегация. Все удивились, что Кучма вместо того, чтобы сесть в машину, завел беседу с неизвестным человеком, и решили, что я очень важная персона. Поэтому личный фотограф президента решил запечатлеть нас для истории и сделал несколько снимков на свой и мой фотоаппараты.
Мне показалось, что Кучма был настроен на долгий разговор – ему явно хотелось познакомиться со мной поближе. Однако, понимая, что нас ждет вся делегация, я сам предложил перенести нашу беседу: – Леонид Данилович, мы с вами тут не сможем нормально пообщаться. Вы спешите, тем более, и мне, и вам сейчас нездоровится. Давайте, я приеду в Украину и там мы встретимся еще раз.
Кучма быстро согласился: – Хорошо, договорились. Только не завтра. Завтра я не могу с вами встретиться – лечу в Одессу. Давайте, послезавтра.
Так состоялось мое знакомство с президентом. Я понял, что Кучме это интересно, и он готов общаться со мной напрямую. Наверняка президент уже наводил справки и знал о моей роли в кассетном скандале.
Встретившись с Кучмой и договорившись с ним о дальнейших контактах, я оказался в непростой ситуации. Узнав об этом, Мороз и Мельниченко могли решить, что я иду на сговор с президентом. Однако я вовсе не собирался договариваться с Кучмой про нейтрализацию Мыколы. Мои контакты с президентом, так же как и с СБУ, были подчинены одной цели: не допустить, чтобы Мельниченко и его записями воспользовались силы, которые используют эту ситуацию, чтобы позорить Украину, и зарабатывают себе на этом деньги и сомнительную популярность. Я не собирался скрывать этого от Мыколы и вскоре сообщил ему о своем знакомстве с президентом. Как выяснилось, мои переживания были напрасны: майор благословил мои неформальные контакты с Кучмой. Мыкола заявил мне, что только президент Украины способен принять решение о будущем его записей.
Перелом в отношении Мельниченко к Кучме произошел под влиянием от общения со Швецом и Жиром. Цинизм, с которым он при этом столкнулся, окончательно и бесповоротно изменил мировоззрение майора. Мыкола понял, что все без исключения его лишь используют и обманывают, чтобы заработать себе миллионы на его записях.
Заполучив записи разговоров украинского президента, Жир и Швец организовали их расшифровку и распространение. Для этого был специально создан Интернет-сайт «5-й Элемент». С сентября 2002 года там ежедневно появлялись новые материалы. Швец сопровождал расшифровки разговоров Кучмы собственными ядовитыми комментариями. Параллельно он поливал грязью Мельниченко, называя его агентом Медведчука, который вышел из-под контроля.
Мыкола, в ответ на это, назвал имя гонца, который пытался подкупить его от имени украинского олигарха. Этим человеком был Александр Жир. Мыкола утверждал, что глава парламентской следственной комиссии действовал в интересах Виктора Пинчука. Попытка подкупа состоялась осенью 2001 года. Обещая деньги, Жир призывал Мыколу дать честные свидетельства о прослушивании кабинета президента и возможной связи между этим и убийством Гонгадзе. Жир убеждал майора честно во всем признаться и заверял, что это пойдет на пользу не Кучме, а Ющенко. Об этих переговорах Мыкола рассказал в ходе своей пресс-конференции, которая состоялась в Вашингтоне 23 мая 2002 года:
Жалуясь на Жира, Мельниченко одобрил мои переговоры с Кучмой. Майор решил, что Пинчук ненадежный посредник, и его можно обмануть. Поэтому, рассудил Мыкола, только сам президент может позаботиться о будущем его записей.
В дальнейшем, изо всех сил “поливая” Кучму публично, Мельниченко не оставлял надежды договориться с украинским президентом.
Глава 3. Прогулка в Конча-Заспе.
Мое сотрудничество с СБУ в деле возвращения записей Мельниченко в Украину было отмечено специальной наградой спецслужбы. Радченко и Шатковский вручили мне официальную благодарность от имени главы СБУ и знак «За заслуги». Вскоре после знакомства с Кучмой в Зальцбурге, я приехал в Киев для новой встречи с президентом. Совместная прогулка и обстоятельная беседа с Кучмой состоялась рано утром на даче в Конча-Заспе. Это произошло 20 сентября 2002 года. Мы разговаривали, в основном, о кассетном скандале и ролях в нем известных украинских политиков. Я агитировал президента сделать ставку на Радченко, как на своего возможного преемника, и пытался убедить его изменить свое отношение к Тимошенко.
Со времени начала “кольчужного” скандала, я не сомневался, что поступаю правильно, сотрудничая с СБУ, в ситуации, когда возникла реальная угроза государственным интересам Украины. После успешных переговоров Болданюка с Шатковским я получил официальную награду от главы СБУ – почетную грамоту «За выдающийся личный вклад в дело укрепления государственной безопасности Украины». Награждение стало для меня неожиданностью. Казалось, руководство службы приняло такое решение экспромтом, желая преподнести мне приятный сюрприз.
Почетную грамоту мне вручали Радченко и Шатковский. Для этого мы втроем собрались в кабинете шефа СБУ. Он лично накрыл стол. Речей и тостов не было – просто выпили, закусили и разошлись. Все прекрасно понимали, почему и зачем я получил эту награду.
С тех пор, приезжая в Киев, я не упускал возможности зайти к своим друзьям на Владимирскую. Руководители СБУ неизменно тепло принимали меня в своих служебных кабинетах. У Радченко под выпивку всегда была отличная закуска – оливки, икра, балычок. Шатковский только наливал – съестного он на работе не держал. Поэтому, всякий раз после беседы с ним я просился на прием к главе спецслужбы:
– Мне нужно на минутку к Владимиру Ивановичу!
Это был верный шанс хорошо закусить.
Правда, иногда шеф СБУ бывал наглым и вел себя, как опер, который пытается взять собеседника на испуг. Однажды, встречая меня, Радченко с ходу заявил: – Ну что, Володя, с Юлей спишь?
Я, не задумываясь, парировал:
– Спокойно, Владимир Иванович! Что это за провокации на государственном уровне? Вам, по-моему, хорошо известно мое личное дело – у меня любимая жена и двое детей.
Радченко не ожидал такого отпора, смутился и сразу же перешел на “вы”:
– Я вам расскажу такую историю. Звонит Тимошенко мне как-то в восемь вечера и говорит таким ангельским голоском: Владимир Иванович, я вас приглашаю к себе на ужин. А я ей отвечаю – Юля Владимировна, вы знаете, такое неудачное совпадение – моя жена сегодня, как обычно, тоже приготовила мне ужин. И я уже спешу к ней домой.
Обычно при встречах с председателем СБУ я просил его: Владимир Иванович, не трогайте Юлю! На это Радченко непременно возражал, что ее делами занимается не СБУ, а генпрокуратура и добавлял:
– Да она тратит на бензин для своих машин больше, чем бюджетное финансирование автопарка
