Белый Трибунал

маленький сверток темного бархата. Любопытный дворецкий не уходил. Квисельд сдвинул брови, его голос прозвучал резче: - Вы свободны.

Слуга взглянул на хозяина с легким упреком, но послушно ушел. Квисельд помрачнел. Он вовсе не собирался обижать старого верного слугу.

Но что же делать? Никто лучше Квисельда не знал, что даже самый верный слуга способен предать своего господина. Ни на кого из них нельзя полностью положиться. А состоятельный человек вроде него неизбежно вызывает зависть, алчность и ненависть… Осторожность еще никому не вредила.

Квисельд тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Что-то одолели его в последние годы безрадостные размышления. Что ж, неожиданный подарок обещает желанное развлечение. Дремпи осторожно развернул сверток. Очень изящно упакован, однако ни карточки, ничего, что указывало бы на адресанта… Сознательно продлевая приятное волнение, он медленно разворачивал обертку, под которой обнаружилась изящная позолоченная шкатулка, доверху наполненная трубочным табаком. Квисельд глубоко вдохнул, и его реденькие брови взметнулись в радостном изумлении. «Золотой Лист», его богатый аромат ни с чем не спутаешь. Редкий и дорогой сорт, в последнее время его нигде не достать. В самом деле, прекрасный подарок!

Но от кого же? Квисельд снова осмотрел табакерку, тщательно исследовал бархатную обертку и даже ленточку. Ни надписи, ни карточки!… Как видно, даритель желает остаться неизвестным. Странно. Он не удивился бы, если бы к такому приношению прилагалось письмо с просьбой об одолжении, благотворительном взносе или другой значительной услуге. Его, человека достаточно богатого, просто забрасывали подобными просьбами… но тут другое. Или, предостерег он себя, просьба поступит позже…

Ничего. Мысль о предстоящих утомительных хлопотах не способна отравить удовольствия от подарка. Набив трубку «Золотым Листам», почтенный Квисельд закурил. Первая же затяжка принесла легкость и покой; вторая согрела душу. Право же, «Золотой Лист» - чудо, и притом, как ни странно, не преследуемое законом.

Попыхивая трубочкой, Квисельд с новым удовольствием рассматривал комнату. Его маленькая гостиная, помещавшаяся в обширной хозяйской части дома, была воистину чудесна. Изумрудные шторы с золотой вышивкой, расписанный потолок, роскошный пол, выложенный зеленоватой плиткой шести тонко подобранных оттенков, драгоценная мебель, фарфор и старинная бронза. Порой Дремпи забывал, как все это прекрасно, просто забывал оглянуться кругом. Зато теперь его задумчиво блуждающий взгляд гулял по инкрустированным ставням, закрытым на зиму, но не запертым.

Квисельд в мгновение ока оказался на ногах. В два шага он подскочил к окну и дрожащими пальцами положил на место позолоченный болт засова.

Готово. Он облегченно перевел дыхание и улыбнулся, немного устыдившись своего испуга. Едва ли кто- нибудь рискнет вломиться в дом через окно второго этажа, выходящее на освещенную людную улицу.

Однако приходилось признать, что в нашем мире и такое возможно. Преступный ум бесконечно изобретателен. Никогда не угадаешь, что придумают воры, головорезы, взломщики, чтобы проникнуть в дом богатого человека. Дом, снабженный крепкими дверями и ставнями, с новейшими хитроумными замками. По коридорам день и ночь прохаживается охрана, двор стерегут свирепые мастиффы. Но богатому человеку никогда не знать покоя. В мире полно хищников, мечтающих о знаменитых сокровищах дома ЛиТарнгравов.

Дома Квиселъдов. Тринадцать лет, а он все не может привыкнуть. Нелепая, но понятная ошибка. Этот особняк веками знали как дом ЛиТарнгравов. Дом со времени постройки из поколения в поколение переходил к потомкам этого рода. Но теперь этот чудесный дворец, где его предки и он сам так долго служили благородным ландграфам, наконец принадлежит Дремпи Квисельду. Когда-нибудь он оставит его в наследство сыну Пфиссигу, и пока стоят его стены, дом будет зваться домом Квисельдов.

Разве он не заслужил этого своей верностью Белому Трибуналу? Верностью? По телу прошла неприятная дрожь. Квисельд глубоко вдохнул ароматный дым, и неприятное ощущение исчезло. Дом Квисельдов! Его собственное маленькое королевство. Правда, немного забытое в последнее время. У состоятельного человека столько забот и обязанностей… Неплохо было часок поотдыхать в собственных покоях. Он ведь уже много лет толком не отдыхал.

Медленно выйдя из гостиной, Квисельд неторопливо прошелся по комнатам, пожирая глазами чудеса и красоты и не забывая каждый раз проверять, заперты ли окна. Все закрыты ставнями и заботливо заперты. Отлично. Осторожность еще никому не вредила.

Оставляя за собой облако табачного дыма, он прошелся по бесконечному коридору второго этажа, любуясь его величием, двойным рядом мраморных колонн и пятью десятками одинаковых канделябров, связанных между собой цепочками из граненых кристаллов. Да, канделябры великолепны. Ничего подобного не найдешь во всей Верхней Геции, а может быть, и во всем мире. С минуту Квисельд любовался лившимся сверху теплым сиянием, потом его взгляд наткнулся на нишу в стене. В нише стоял вооруженный часовой. На месте и начеку, все как положено.

Часовой молодцевато отдал честь, приветствуя проходящего господина. Все в порядке, все предусмотрено. Квисельд гулял по коридорам собственного дома, и на сердце у него становилось все легче. Вся домашняя стража на постах, все окна на запорах.

Огромный дом ЛиТарнгравов - дом Квиселъдов - был тих и спокоен, сквозь толстые каменные стены не проникал гомон внешнего мира.

Однако внутри было не так уж и тихо! Выйдя на площадку широкой лестницы, Дремпи остановился, услышав сердитые голоса. Они доносились из комнаты его молодой воспитанницы. Он разобрал, что девушка гневно выговаривает кому-то - и совсем не тем тоном, каким Гленниан ЛиТарнграв говорила с провинившимся слугой. Тут же послышался угрюмый ответ, и Квисельд узнал гнусавый голос сына Пфиссига.

– Ну, что еще выдумаешь? - спросил Пфиссиг.

– Не трудись отрицать, - отозвалась Гленниан. - Ты попался на месте преступления. И не первый раз, но позаботься, чтобы это оказался последний.

– Ты мне угрожаешь?

– А что, похоже?

– Это нелепо.

– Согласна. Нелепо и мерзко. Неужели в тебе нет и крупицы порядочности?

– Не желаю слушать болтовню глупой девчонки! У меня нет на это времени.

– Пока ты не успел смыться, постарайся кое-что уяснить. Руки прочь от моих вещей. И чтоб ноги твоей не было в моей комнате!

– В твоей комнате? Ты думай, что говоришь! Какая это «твоя» комната, нищенка! Ты, кажется, позабыла, так позволь тебе напомнить, что этот дом и все, что в нем есть, принадлежит моему отцу. А когда-нибудь будет принадлежать мне. Постарайся это запомнить.

– Ах ты жабеныш!

– Со мной так не разговаривают! Веди себя прилично, не то пожалеешь. А что до твоих оскорбительных подозрений и обвинений, держи их при себе, не то люди подумают, что твой пресловутый ум тебе изменяет. Я, знаешь ли, иногда опасаюсь за твое душевное здоровье, честное слово! А теперь, извини, мне надо идти. Нет смысла продолжать этот утомительный разговор.

Дверь открылась, из комнаты показался раздосадованный Пфиссиг. Губы его кривились в ленивой усмешке, однако покрасневшее лицо выдавало действительное состояние юноши, а маленький носик был еще краснее, чем обычно. За его спиной, гневно сложив руки на груди, стояла Гленниан ЛиТарнграв.

– И обратно не возвращайся, - посоветовала она.

– В чем дело? - вмешался Дремпи Квисельд. При виде отца Пфиссиг застыл как вкопанный.

– Пустяки, отец, - отозвался он. - Маленькое недоразумение. Наша Гленниан горячится из-за ломаного гроша.

– Ломаный грош! Какое красочное выражение! - глубоко вздохнув, Гленниан вышла из комнаты навстречу опекуну. - Почтенный Дремпи, я не хотела вас беспокоить, но раз уж вы все равно услышали, я должна просить вас о помощи. Прошу вас, запретите своему сыну входить в мою комнату. Я вернулась и