– Да, Вейлин.
Ответ дался ему легче, чем он ожидал, несмотря на соблазнительность ситуации. Но заходить еще дальше он не собирался.
– Мы друзья, соединенные особыми узами общей судьбы. Разрушать наш союз не следует.
Он даже осмелился взглянуть в ее мерцающие глаза, но не смог понять их выражения.
С самого первого дня после побега из Долины Слез эльфийка оставалась для него загадочной, чужой. Хаг ничего не знал о ней, о ее мыслях и желаниях.
Уголки ее рта дрогнули.
– Для человека, который так плохо переносит пиво, ты на удивление здорово держишь себя в руках. Значит, я спокойно могу и дальше путешествовать с тобой.
Она пошла к двери в свою комнату, но снова остановилась:
– Хаг… то, что я сейчас скажу, не знает никто. Но ты человек чести и, наверное, сможешь меня понять. Я еще ни одному мужчине не позволила прикоснуться к себе, потому что пока еще не нашла ни одного, кто бы был этого достоин. Тебе, наверное, трудно это осознать. Вы, люди, живете гораздо меньше и в основном более легкомысленны во всем, что касается желаний и любви, потому что боитесь, что жизнь пролетит очень быстро. Но любовь слишком ценна, к ней нельзя относиться легкомысленно.
Пораженный, Хаг еще какое-то время стоял у закрытой двери. Он не был уверен, что правильно расслышал ее слова. А потом решил, что в столь поздний час с гудящей от пива головой теплая ванна гораздо полезнее, чем умные разговоры с эльфийкой.
– Сколько еще нам ждать?
Энарт Обоюдоострый подошел быстро и бесшумно. За плечами у него торчали рукояти двух мечей, которые он умел молниеносно выхватывать из ножен и использовать по назначению.
Руорим Мясник, когда-то называемый Чернобородым, сидел, опершись на седло и вытянув длинные ноги. Он жевал травинку и разглядывал город, его улицы и дома, в окнах которых горели свечи. На севере простиралась небольшая гряда холмов, последняя граница перед пустыней на востоке и Ветряными горами на западе.
Здесь шайка остановилась и целые сутки наблюдала за Норимаром.
– Не дергайся, друг мой, – спокойно ответил шейкан. – Ты слишком нетерпелив. Как всегда.
– Я хотел сказать, что уже стемнело, а ты говорил…
– Я знаю, что говорил. А пока ты тут мечешься как зверь в клетке, отряд давно уже растворился на улицах города и ждет моего сигнала.
Энарт сел рядом.
– А как они туда попали? – удивленно спросил он.
Собранный наспех отряд Руорима состоял в основном из шейканов и нортандерских наемников, но среди них было и несколько орков.
– Ты, конечно, не обратил внимания, что нас осталось всего двадцать, – ухмыляясь, пояснил Руорим.
Его пересеченная глубоким шрамом правая половина лица с красным глазом находилась в тени. А вот левая сторона была безупречной, от желтого, напоминающего волчий глаза не могло укрыться ничто.
– Чему я тебя все время учу? Никогда не отвлекайся! Ты слишком мало внимания обращаешь на детали. В течение этих суток мои люди постепенно исчезали и незаметно, без всяких проблем, проходили через одни из ворот в город. В Норимаре нет строгого контроля, они привечают всех: и гномов, и орков, и эльфов, и тем более людей, им это выгодно.
– В местной гвардии не меньше сотни солдат, так что полностью беззащитным город не назовешь.
– А я этого и не говорил. Но они не ждут меня. До сих пор считается, что я ушел с войском Хокана Ашира.
Энарт Обоюдоострый потер клочковатую бороду.
– Ночью закрыты все ворота, кроме Южных. Думаешь, можно взять и вот так просто войти?
– Именно это я и собираюсь сделать. – Руорим выплюнул травинку, надел шлем в форме головы дракона и поднялся.
– Седлай лошадь и садись. Пора.
Вскоре они спустились с холма и свернули на торговую дорогу, ведущую с севера на юг, к Южным воротам. Вокруг не было ни души. Стояла духота, лошади покрылись потом, от них пахло чем-то кислым, и эта вонь перебивала не менее неприятный запах, исходивший от всадников. Было новолуние, и освещенный город являлся единственным светлым пятном. Как на ладони. Зато обнаружить кого-либо, в темноте приближающегося к Норимару, можно было только у самых подступов.
Двустворчатые ворота, высотой с дом, действительно никто не закрыл, снабженная острыми шипами решетка висела наверху. Слева и справа от ворот горели огни, с обеих сторон несли караул по два солдата.
Из города доносились привычные ночные звуки: крики пьяных, пытающихся добраться до дома, редкий стук копыт и скрип водяного колеса, лай собак. Во всем остальном было спокойно, в отличие от дневного времени, наполненного деловой суетой.
На холме, где дул приятный ветерок, изнуряющая жара уже сменилась легкой прохладой, но здесь было по-прежнему душно. Над долиной висел разогретый дневной жарой воздух; караульные в тяжелых доспехах буквально валились с ног.
