– Я? – поразился он и покачал головой: – Ничего себе, вот до чего дело дошло.
Она приподнялась на цыпочки, чтобы разглядеть его лицо и заставить его взглянуть ей в глаза. А потом резко ответила:
– Это была не просьба.
Горен заморгал. И в ту же секунду остался в комнате один.
– Теперь я хоть понимаю, почему в последнее время мы так друг от друга отдалились, – пробормотал он, но все-таки принялся за работу.
Дармос Железнорукий размышлял, сидя за столом с кружкой пива, когда вошла Звездный Блеск. Кроме них, в зале никого не было.
– Меня послала Марела, – робко проговорила темная эльфийка.
– Есть новости? – спросил седовласый мужчина, делая ей знак подойти.
– Сегодняшняя ночь и завтрашний день будут критическими. Если он переживет и вторую ночь, то выздоровеет. Сейчас у него высокая температура, но это из-за слабости. Гангрены пока нет. Странно, одной-единственной раны обычно достаточно, чтобы умереть. Он невероятно силен. Марела считает, что он выкарабкается.
– Ну, если ты не вмешаешься…
Звездный Блеск склонила голову:
– Я прошу прощения, господин. Все случилось так быстро! Я и сама не поняла, что сделала. Я бы уже покинула крепость, если б не помешал ваш внук.
– Садись, Звездный Блеск. – Он показал на соседний стул.
Она, поколебавшись, села. Дармос повертел в руках кружку, прежде чем заговорить.
– Я так и не смирился с потерей дочери. Я должен был оставаться ей отцом, а вместо этого вел себя как повелитель. – Он взглянул на Звездный Блеск. – Шейкур – это все, что у меня есть. Крепость является смыслом моей жизни, я часть ее и несу ответственность за ее защиту и безопасность. Она, конечно, считается неприступной, но это не должно нас успокаивать. В наших рядах вырос враг. Вся Фиара превратилась в поле боя; земля покрыта кровью, а небо темнеет. Я должен подготовить свой народ ко дню Конвокации, кто знает, что будет с нами, Драконокровными.
– И не проснется ли в этот день Малакей, – добавила Звездный Блеск. – Ведь это особенно вас беспокоит, правильно?
– Мы ведь, дитя мое, только пленили его, так что его душа пребывает в Горене. Там… она и должна оставаться, если не произойдет ничего иного.
Дармос осушил кружку.
Звездный Блеск испытующе смотрела на него:
– Понимаю. Вы не хотите, чтобы у него были дети, дабы душа Малакея не поселилась в них и он снова не попытался заполучить власть.
Дармос кивнул:
– Ему еще нет и двадцати, но недалеко то время, когда он заметит, что нравится женщинам. Я вижу, каким взглядом они на него смотрят, все, начиная со служанок и заканчивая воительницами. Он слишком носится с мыслями о мести, но это исключительно вопрос времени.
– Скоро он покинет Шейкур. Что потом?
– Я надеялся на твою поддержку.
– Мою? В каком смысле? Вы рассчитываете на еще одно магическое заклинание?
– А почему нет? Норканам неведомы чувства. Говорят, они действуют хладнокровно и расчетливо, только умом. Может быть, когда-нибудь ты вспомнишь об этом и еще о том, что лучше всего для Горена… а значит, и для всех нас.
Звездный Блеск поднялась.
– Правда, что норканы не могут испытывать ни любви, ни страсти, но у них есть такие чувства, как честь и дружба. Горен мне доверяет, господин. И совсем недавно я держала в руках его сердце; а это к чему-то обязывает. Сообщите ему о своих желаниях сами, но не используйте для этого меня. Горен имеет право на свободный выбор, а если вы мне такое говорите, значит, вас так ничему и не научила история с дочерью. Извините, мне нужно осмотреть раненого. Меня ждет Марела.
Норкан пережил и вторую ночь. Вскоре Марела велела перенести его с больничной постели в комнату с большим окном, в которое ночью проникало хоть немного прохладного воздуха, хотя днем его приходилось держать занавешенным. Дымящиеся травы распространяли приятный запах, предназначенный для укрепления его легких.
Утром возле раненого дежурила Звездный Блеск, она регулярно меняла влажные полотенца, охлаждающие его горячий лоб, и проверяла повязки. Большинство ран уже успели закрыться и хорошо затягивались. Она как раз принесла чашку свежей воды и испугалась, обнаружив пациента бодрствующим. Его горящие темные глаза были направлены прямо на нее.
– Ты полукровка, и именно ты пыталась всадить мне в горло нож, – сказал он. Голос его звучал хрипло и грубо, он постоянно запинался.
– Вы меня узнали?
Он кивнул и снова закрыл глаза.
– У меня у самого дочь полукровка. Если имел с этим дело, сразу же понятно. Я сломал тебе руку?
