Некоторые шейканы на самом деле начали роптать, когда перед стенами появился большой караван. Вновь прибывшие разбили солидный лагерь: вспомогательные постройки и большое число палаток, над которыми развивались украшенные головой дракона флаги. Демонстративно выгружались припасы, причем не обычный солдатский рацион, а вино, свежие фрукты, сладости и многое другое. В Шейкуре уже пришлось ограничить нормы продуктов, так что у караульных на стенах и в крытых галереях потекли слюнки. Подобных деликатесов не было с самой весны, а тут такое изобилие. Над крепостью поплыл аромат жареного мяса. Два дня подряд осаждающие шумно пировали, громко хохоча.
– Он вымотает нам все нервы, – мрачно сказал Фугин Дармосу Железнорукому. – А потом, когда подоспеет подмога, они нападут. У меня нет никаких сомнений в том, что Руорим ждет подкрепления. Так или этак, но он сумеет заполучить Шейкур. Как долго ты будешь просто смотреть?
– Пока все не закончится, – мрачно ответил Дармос. – Я не позволю, чтобы Руорим стал правителем Шейкура. Ни за что!
Через несколько ночей караульный уловил недалеко от ворот подозрительное движение. Он позвал капитана гвардии, который, взяв с собой четверых, спустился вниз и выскользнул через вырубленную прямо в скале потайную дверь. Они двигались совершенно бесшумно и смогли подобраться к самым воротам. В свете только что выглянувшей луны капитан заметил стройную фигуру, закутанную в плащ. Он дал остальным знак затаиться, а сам пошел дальше.
И замер, услышав женские всхлипы.
– О, пожалуйста… – плакала незнакомка. – Если меня кто-нибудь слышит… Пожалуйста, впустите меня… Умоляю, возьмите меня к себе… – Она скребла по воротам тонкими, слегка светящимися пальцами.
Быстро приблизившийся капитан приставил ей к спине кончик меча.
– Не двигайся, пока не разрешу! – приказал он. Женщина замерла и от ужаса начала икать:
– По-по-пожалуйста… Умоляю вас, не трогайте меня, я друг! Позвольте мне обернуться, я покажу вам свое лицо.
– Все в порядке. Только медленно… и руки держите так, чтобы я мог их видеть.
Подоспевшие шейканы выстроились в ряд.
Женщина, подняв руки, медленно повернулась и откинула капюшон. Кожа ее в лунном свете блестела, словно белый мрамор, глаза сияли, как звезды.
– Я Вейлин Лунный Глаз, – прошептала она. – Я была гостьей правителя Шейкура, Дармоса Железнорукого. Он знает меня! Пожалуйста, позвольте мне с ним поговорить, я все объясню. Но быстро, пока
Капитан колебался. Но потом все-таки кивнул:
– Хорошо, мы возьмем вас с собой. Но всего одно неверное движение – и вы покойница.
Окружив Вейлин, они отвели ее в Тронный зал, где выставили строгую охрану.
Услышав о происшествии, Дармос не поверил собственным ушам, но сразу заторопился в Тронный зал. Там он обнаружил грациозную эльфийку с длинными волосами цвета пожухлых виноградных листьев и с серыми миндалевидными глазами.
– Вейлин Лунный Глаз, это на самом деле ты! – воскликнул он, ничего не понимая. – Как ты сюда попала? Что случилось?
Эльфийка снова закрыла лицо руками и заплакала.
– Это так ужасно, благородный господин, что я не выдержу, – с трудом выдавила она из себя.
Дармос сделал знак капитану:
– Прекрасная работа, Йореб. Усадите ее за стол, велите принести еды и питья, эта эльфийка – друг моего внука Горена, она была гостьей в Шейкуре.
– Значит, она сказала правду, – заметил Йореб. – Но если вы позволите, охрану я на всякий случай оставлю.
– Вейлин не способна навредить, она целительница, – отмахнулся Дармос. – А от нас она видела только добро, за которое добром же и отплатит.
– Нет, ваш капитан прав, – вмешалась Вейлин. – Вы не должны быть слишком доверчивы, в такие времена нельзя верить никому.
Йореб приподнял бровь, но промолчал. Он подал караульным знак встать около стола и у входа. Вскоре слуги принесли еду и напитки, и эльфийка принялась утолять голод, как будто давным-давно ничего не ела.
Дармос присел рядом и не сводил с нее глаз. Ее лицо было покрыто синяками, старыми и совсем новыми, на запястьях виднелись рубцы, она с трудом двигалась.
– Что произошло? – спросил он.
– Я была пленницей Руорима, – пояснила Вейлин, и лицо ее залилось краской стыда. Она с трудом преодолела желание заплакать. – Уже в Норимаре. Он меня пытал, а потом положил к себе в постель. Теперь у меня не осталось чести… Я никогда не найду мужчину своей мечты, для которого берегла свою невинность…
У Дармоса сжалось горло. Он вспомнил другую девушку, с которой случилось нечто подобное, и все потому, что это допустил он сам. Его ненависть к Руориму заполыхала с новой силой.
– Он вынудил меня стать его наложницей, – продолжала эльфийка. – Когда Хаг и Менор хотели меня освободить, я пошла с Руоримом, потому что только так могла быть уверена, что он сохранит их жизни. До этого он мне сказал… если я буду с ним, он их пощадит… Что мне оставалось делать? – Она перестала владеть собой. – Я никогда не забуду, какое лицо было у Менора! Я видела, как разбилось его сердце, когда Руорим сказал, что я свободна… А я не могла ничего объяснить, не могла даже знака подать… Этого он мне
