— Вот за это он и любил мою маму. — Лина подняла глаза. — И за это он любит вас. Потому что вы хороший человек. — Тут она улыбнулась. — И потому что вы красивая.
Долорес не знала, смеяться ей или плакать.
— Спасибо, — сказала она, возвращая фото. — Иногда я вовсе не уверена, что меня можно считать хорошим человеком. — Особенно сейчас, когда она чувствовала себя кругом виноватой.
— Да нет же! Все так думают. Особенно бабушка Фанни. Мало кто любит возиться со стариками, а вы возитесь. Вы столько времени провели на кухне, готовя ей особый десерт, которого не знает здешний повар. А еще вы ее все время смешите!
— Она тоже смешит меня. Чудесная старая дама.
— И вы тоже чудесная! — Лина крепко обняла Долорес. Раньше она никогда так не поступала. Смущенная собственным порывом, девочка вскочила и выбежала из комнаты, бросив через плечо: — Спокойной ночи!
Долорес сидела на кровати и смотрела на оставленную Линой фотографию. Все смешалось у нее в голове. Так вот она какая, святая Эмма, предмет всеобщей любви и восхищения, женщина, которую Эдвин искренне и глубоко любил четырнадцать лет… Эмма вовсе не была пленительной красавицей, как казалось Долорес. Эдвин полюбил женщину с жестоко изуродованным лицом и женился на ней… Глаза Долорес заволокло слезами.
— Ох, Эдвин, — прошептала она, — прости, прости меня! Почему я сомневалась в тебе?
Он любил жену, несмотря на изувеченное лицо. И женился на ней не для того, чтобы хвастаться ею перед всем светом. Он не похож на Энди и никогда не будет похож на него. Энди всегда волновало, что подумают и скажут о нем другие. Долорес вспоминала рассказы Эдвина о том, что он с детства все делал по-своему, не обращая внимания на окружающих. Он знал себя и знал, чего хочет. Ему не нужно было ничего никому доказывать. А для Энди главным был его имидж, было важно, что скажут о нем другие.
Как она могла быть такой слепой? Ее ослеплял страх. И он же заставил ее потерять то, чего она желала больше всего на свете. Любовь Эдвина.
Страх и неуверенность в себе незаметно пронизали все ее мысли и чувства и лишили возможности видеть правду. И только эта фотография расставила все по своим местам.
Эдвин любил ее, Долорес, и не нуждался во внимании и любви роскошных красавиц. Он не собирался хвастаться ею и не хотел, чтобы она была другой. А она не доверяла ему, потому что не верила в себя…
Долорес смотрела в добрые карие глаза, которые улыбались и подбадривали ее сквозь время и пространство.
«
Уже очень поздно, подумала Долорес. Эдвин, наверное, в соседней комнате. Тоже один. Спит ли он? Или лежит без сна?..
Она поступила с ним как последняя дрянь. Этот чудесный, замечательный человек предложил ей руку и сердце, а она отвергла его. О Боже, что она наделала?
Нужно было найти Эдвина и сказать, что она любит его, согласна выйти за него замуж и больше никогда не будет сомневаться в нем… Она вытерла слезы и вышла из комнаты. Дверь в спальню Эдвина была закрыта. Она постучала, не услышала ответа и тихо вошла. В комнате было темно.
— Эдвин… — прошептала она.
Ответа не было. Когда глаза привыкли к темноте, Долорес увидела, что он одетый лежит на кровати.
— Эдвин, — повторила она.
— Долорес? — Он включил ночник.
— Да. — Свет заставил ее зажмуриться и попятиться. — Я тебя разбудила?
— Нет. Зачем ты пришла? — Его голос был ровным и безразличным.
— Мы можем поговорить? — дрожащим голосом спросила она, закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной.
— А разве нам есть что сказать друг другу?
Она боролась со слезами и удушающим страхом.
— Ты сказал, что я не доверяю тебе. И что ты не можешь заставить меня…
— Да.
— На самом деле я не доверяла себе и в глубине души думала, что недостойна любви. — Она испустила глубокий вздох. — А ты… ты все сделал для того, чтобы доказать мне, что это не так, и… — Голос изменил ей, по щекам потекли слезы. Слава Богу, что она опиралась спиной о дверь. — Прости меня, Эдвин, — из последних сил прошептала Долорес и горько зарыдала.
Эдвин соскочил с кровати и обнял ее.
— Долорес, пожалуйста, не надо плакать!
— Прости меня, — просила она. — Прости за все. За то, что не доверяла тебе, не доверяла себе, была слепой и глухой…
— Это уже кое-что, — сухо сказал он.
— Но еще не все, — с несчастным видом пролепетала она. — Конечно, я глупая, но ведь ты еще не передумал жениться на мне?
Эдвин промолчал. Его тело сотрясала странная дрожь. Долорес поняла, что он смеется. Смеется!
— Ничего смешного! — всхлипнула она. — Не смей!
— Но что же делать, радость моя, если мне весело. Да, я женюсь на тебе — слепой, глухой и глупой. Лишь бы ты действительно любила меня.
— Я очень, очень люблю тебя, — хрипло сказала она, ощущая неимоверное облегчение. — Душой и телом. Если хочешь, мы можем пожениться хоть завтра.
Он счастливо улыбнулся.
— То есть сегодня? Полночь уже миновала.
— Значит, сегодня. — У нее стало легко и радостно на душе.
Он протянул руку и что-то взял с тумбочки.
— Посмотри, что я для тебя приготовил. Дай левую руку.
Долорес не дыша следила за тем, как он надевал ей на палец кольцо с огромным сапфиром в оправе из мелких бриллиантов. Это была потрясающе красивая вещь старинной работы, несомненно стоившая целое состояние. И весила она немало. Музейный экспонат.
Смеющиеся глаза Эдвина с любовью смотрели на нее.
— Нравится?
— Оно прекрасно, — искренне ответила Долорес. Прекрасная музейная вещь, которую надо приковывать к запястью, чтобы не потерять. Не говоря о телохранителе, который должен защищать ее владелицу. — Ты купил его для меня? — спросила Долорес, надеясь, что ее голос звучит не слишком недоверчиво.
— Увы, нет! — В глазах Эдвина плясали озорные чертики. — Его дала мне Фанни. И пригрозила лишить наследства, если я не женюсь на тебе.
Она не смогла сдержать смеха.
— Так вот почему ты хочешь жениться на мне?
— Угадала. — Эдвин прижал ее к себе так крепко, словно не собирался никогда отпускать. — Только из-за денег.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить.
