Конец увлекательнейшей беседе положило возвращение маркизы во Кивесс, объявившей, что герцогиня Феронтская, Первая дама королевской опочивальни, вызывает к себе трех или четырех фрейлин, дабы помочь ей в инспекции гардероба ее величества. Выбор пал на Лиловую фрейлинскую – то есть комнату, куда поместили Элистэ. Следовало немедленно отправиться к герцогине и выполнять ее указания, после чего у девушек будет свободное время – вплоть до леве[1] ее величества, назначенного на позднее утро. Установленного часа для завтрака не существовало. Фрейлины Чести, подобно тепличным растениям, должны были существовать, питаясь исключительно сиянием канделябров и комплиментами. Поэтому девушкам приходилось кормиться чем придется.
Фрейлины выстроились гуськом и направились к двери. Маркиза препротивно зацокала языком и велела Элистэ задержаться:
– Минуточку. Это передали для вас пятнадцать минут назад. Я хотела задержать послание, но поскольку отправителем значится столь высокая особа, я решила довериться его рыцарству, не особенно рассчитывая на ваше целомудрие. Держите.
Кивесс протянула маленький сверток, обернутый красным бархатом и перевязанный черной шелковой лентой. На ленте висела квадратная карточка с гербом, на который Элистэ воззрилась в некотором недоумении.
– Герцог Феронтский! – прошептал ей в ухо чей-то голос. Элистэ обернулась и увидела Меранотте в'Эстэ. Вид у лилии был весьма оживленный. – Это точно его герб. Феронт начинает новую осаду. Новая крепость, новая кампания! Интересно, способна ли еще стрелять его пушка? Может быть, возраст и ржавчина уже сделали свое дело? Интересненько. Девочки, скорее сюда! Смотрите!
Элистэ, увидев, что ее соседки с готовностью возвращаются в комнату, покраснела. Заметив это, Меранотте пожала плечами:
– А чего тут краснеть? Мы – твои новые сестры. Будем надоедать друг другу не хуже, чем настоящие сестрицы. И не скрытничай, пожалуйста. В любом случае ты будешь знать наше мнение обо всем на свете, хочешь ты того или нет. Ну-ка, давай посмотрим, что он тебе прислал!
Раздираемая смущением и любопытством, Элистэ развязала ленту и обнаружила под бархатом расшитую парчой шкатулку, в которой лежал тонкий нефритовый браслет, окованный золотом и усыпанный изумрудами. После того как браслет свалился с ее запястья, Элистэ недоуменно заметила:
– По-моему, он рассчитан на какую-то великаншу.
– Ну и невежество. Это же для щиколотки! Немедленно примерь!
– Куда, на ногу?
– А куда еще!
Элистэ так и сделала. Она передала браслет Кэрт, а сама подняла юбки повыше. Кэрт щелкнула золотой застежкой, и Элистэ изящно тряхнула ножкой в тонком шелковом чулке. Нефритовые зерна, прелестно охлаждавшие кожу, заструились прозрачным ручейком.
– Ах, как ей идет!
– Цвет просто великолепен!
– Ей придется укоротить юбки, чтобы был виден браслет!
– Непременно! Это будет новая мода! Спереди коротко, а сзади – шлейф на тесемках этаким водопадом из рюшей.
– А назовем мы новую моду «Штурм цитадели»! – предложила Меранотте.
– Или, может быть, «Победа Феронта»?
– По-моему, лучше подойдет «Глупость Феронта», – огрызнулась Элистэ. – Однако прочитаем, что он пишет.
Румянец, вспыхнувший на ее щеках, красноречиво свидетельствовал, что ее спокойствие напускное. Она развернула записку и прочла:
– «Возвышенная дева, приглашаю вас сегодня вечером на ужин. Лакей отведет вас в мои покои в десять часов. Лучше будет, если вы обойдетесь без духов. Феронт».
Элистэ подняла глаза.
– Каков нахал, не правда ли?
– Его высочество даром слов не тратит, – согласилась Неан. – Да и с какой стати?
– А что ты ему скажешь, когда вы встретитесь? – спросила Гизин. – Ты будешь томная и тающая или холодная и загадочная?
– А что ты наденешь?
– Ты будешь нервничать? Я бы вся трепетала от ужаса!
– Почему это я должна нервничать? – фыркнула Элистэ. – Я вовсе не собираюсь туда идти.
– Ты серьезно? – глаза Гизин округлились.
– Ведь это же брат его величества, – прошептала Неан. – Ты не можешь не откликнуться на его приглашение!
– Его генеалогия меня совершенно не интересует. Не захочу – и не пойду.
– Ты здесь новенькая и не понимаешь. Так просто это не делается!
– А теперь будет делаться. Никуда я не пойду, – упрямо выпятила подбородок Элистэ.
– Но почему же?!
