Все равно поздно. Тусклый красный свет дрожит на камне стен. Ренилл так и не понял, где находится, пока, свернув за угол, не наткнулся на знакомую примету: статую Отца-Аона в нише под лестничным пролетом. Теперь он узнал место. Второй этаж, перед дверью в гнездышко Блаженного Сосуда и Избранной. Однажды ему уже приходилось скрываться за статуей. Может быть, удастся и еще раз.
Ренилл нырнул в темноту, скорчился в укрытии, задыхаясь и чувствуя, как горит правая рука. Мгновеньем позже мимо скользнула молчаливая темная стая вивур. Он проводил их глазами, не смея поверить.
– Ты их провел, - прозвучал голосок у него за спиной. - Но скоро вернутся.
– Чара, - выдохнул он и только потом обернулся. Ее почти и не разглядеть было в призрачном свете, сочившемся из коридора. Все такая же тощая, глазки блестят из-за путаницы длинных черных прядей.
– Привет, Попугай. Сегодня играешь с ящерками?
– Это верно.
– Что, поймали тебя за разговором с коровами-йахдини?
– Нет. Но все равно поймали.
– Я ведь о тебе не проговорилась, знаешь?
– Я и не думал, что ты скажешь.
– Ящерка до тебя добралась?
– Царапнула руку.
– Зубом или когтем?
– Сам не знаю.
– Ага… - Она скорчила гримасу.- Если коготь, может, еще ничего. Если зуб - спокойной ночи.
– Знаю.
– Все равно, тебе нужна… ну, волшебная грязь…
– Бальзам.
– Вот-вот…
– Здесь его не найдешь. Придется поискать в другом месте.
– То есть снаружи?
– Да, Попугай собирается вылететь из клетки.
– Считай, сдохла птичка.
– Я еще чирикаю.
– Слушай, ничего не выйдет. Выхода нет, не то я бы давно сама выбралась.
– Пора и тебе выбраться. Помоги мне, и я сегодня же ночью выведу тебя отсюда.
– Как помочь?
– Ты знаешь ДжиПайндру лучше меня.
– Еще бы не лучше! Ты рядом со мной младенец, слепой младенец.
– Ну так проведи слепого, как в прошлый раз. Проведи меня к какой-нибудь забытой двери.
– Болтовня мартышки. Здесь нет забытых дверей. Всё заперто, ключей нет. Или их караулят Сыны Аона.
– Много Сынов?
– Когда как.
– Только не сегодня. Они почти все внизу, в Собрании.
– Может, и так. - Девочка беспокойно передернула плечами.
– Ты проведи меня к какому-нибудь черному ходу, где мало охраны, а я разберусь со жрецами.
– Как ты разберешься, укушенный ящеркой? Тебе только грязью мазаться.
– Положись на меня.
– А вот и не положусь, и не поведу. Они тебя поймают, убьют, и кто тогда будет приносить мне рис со спикки?
– А кто будет приносить тебе рис со спикки, если я умру от яда вивуры? И если я выживу, но останусь здесь, риса тебе тоже не будет, потому что мне придется прятаться, как тебе сейчас. Короче говоря, время риса со спикки кончилось. А вот если мы с тобой выберемся из храма, ты окажешься на свободе, среди продавцов юкки. Выбирай. - Ренилл надеялся, что ему удалось скрыть собственное от чаяние.
– Продавцы юкки?
–Их там полным-полно.
Только бы она не тянула с решением. Правая рука горела огнем, и проклятая слабость нарастала с каждой минутой. А вивури того и гляди возвратятся. Ренилл исподволь наблюдал за девочкой. Она склонила головку, так что нечесаные космы совсем скрыли лицо. Либо она решится сейчас же, либо придется попробовать самому.
Он уже собирал иссякающие силы, готовясь подняться, когда она спросила:
– Уверен, что сумеешь разобраться со жрецами?
– Совершенно уверен! -
– Тогда проведу. И ты снова будешь мне должен.
– Согласен.
–
– Верно.
– Ты заплатил тогда, заплатишь и еще раз.
– Заплачу.
– Смотри же! Выберемся, дашь мне денег. И еще всякого.
– Согласен. Только выведи.
– Ах, как печально зачирикала птичка! Где бы ты был без Чары? Иди за мной. - Не дожидаясь ответа, девочка откинула волосы с лица, встала, выглянула наружу и, осмотревшись, выскочила из-за статуи. Ренилл молча последовал за ней. Остается только надеяться, что она знает, что делает.
Девочка явно знала. Ренилл совсем не представлял, что задумала Чара. Все проходы казались ему одинаковыми, а поворотам и развилкам не было счету. Он бы сразу заблудился здесь. Но Чара уверенно и быстро бежала впереди. Знала ли она ДжиПайндру так, как хвасталась, или ей невероятно везло, только двое беглецов ни разу не столкнулись со жрецами. На их извилистом пути не встретилось ни души. Понятно, большинство Сынов еще оставались внизу, завершая ритуал Обновления.
А вивури? Где же их легендарное искусство? Неужели их так легко оказалось сбить со следа? Как бы то ни было, их не видно, не слышно.
Он не отставал от скользящей впереди маленькой фигурки Чары. Наконец она остановилась на перекрестке, прижалась спиной к стене. Ренилл повторил ее движение, но затем на секунду наклонился вперед, чтобы выглянуть из-за угла. Перед дверью в нескольких шагах от них, поджав под себя ноги, сидел Сын Лона. Дверь была маленькой, страж - большим.
Глыба, не человек, и на коленях тяжелая палица. Такого не обойдешь, не собьешь с ног.
Делай же что-нибудь! - ясно сказал ему этот взгляд.
Упрек подействовал. Ренилл мгновенно решился, развязал зуфур на поясе, размотал и сложил так, что в руках у него оказалась довольно длинная полоска материи, утяжеленная на конце бронзовой уштрой. Правая рука висела бессильно. Переложив зуфур с уштрой в левую, Ренилл помедлил, оценивая свое самодельное оружие. Жалкое зрелище. Смешно выходить с таким против могучего вооруженного Сына Аона. Ренилла так шатало, что он опасался свалиться, не успев нанести удар.
Острый локоток вонзился ему под ребра. Чара, оскалив зубки, повелительно взмахнула рукой. Он не двинулся с места, и тогда она гневно проворчала что-то сквозь зубы. Стражник вскинул голову, заслышав этот звук. Чара мгновенно метнулась вперед, выскочив из-за угла прямо перед носом у изумленного стражника.
