Дэвид испытывал стремление бежать, спрятаться в своем убежище в Джабулани. Искушение сказать: 'Идем' – он знал, что Дебра послушается без всяких вопросов – было так велико, что ему пришлось почти физически бороться с ним.
Виски показалось горьким и приторным. Оно не давало спасения, и он поставил стакан на край стойки и повернулся к Дебре.
– Да, – прошептала она, – да, мой дорогой. – В ее голосе звучала гордость, радость женщины, которая знает, что в ней источник силы мужчины. Как всегда, она смогла пролететь с ним над бурей, на неистовых крыльях любви унести их обоих далеко, чтобы они потом оторвались друг от друга, ощущая мир, спокойствие, безопасность.
Среди ночи Дэвид проснулся. Дебра спала. В балконную дверь светила луна, и он ясно видел лицо жены, но скоро ему уже не хватало света, и он включил лампу на столике у кровати.
Дебра зашевелилась во сне, медленно пробуждаясь, неуверенной рукой отвела с глаз темные волосы, и Дэвид ощутил приближение неизбежной утраты. Он знал, что не сдвинул постель, зажигая лампу, и точно понял: Дебру разбудил свет. На этот раз даже любовь не смогла отвлечь его.
Жилище Рувима Фридмана ясно свидетельствовало о занимаемом им положении. Дом стоял у моря, ровные лужайки уходили к самому берегу, большие темно-зеленые деревья – африканский мимузопс – окружали плавательный бассейн с купальными кабинами и площадкой для барбекю.
Толпа детей Марион Фридман по случаю визита Дебры и Дэвида несколько уменьшилась. Вероятно, их разослали по друзьям, но двое самых маленьких остались. Они несколько минут со страхом разглядывали Дэвида, но после выговора от матери отправились к бассейну плескаться и играть.
У Брига было очередное выступление, поэтому четверо взрослых остались одни, и немного погодя напряжение спало. Почему-то тот факт, что Рувим врач, успокоил Дэвида и Дебру. Девушка сказала об этом, когда речь зашла об их ранах, и Рувим заботливо спросил:
– Вы не возражаете, если мы поговорим об этом?
– С вами нет. Почему-то раздеваться перед доктором легче.
– Не делайте этого, моя дорогая, – предупредила ее Марион. – Не раздевайтесь перед Руви, взгляните на меня, на моих шестерых детей.
И все рассмеялись.
Рувим, который встал сегодня рано, похвастался пойманными раками – он ловил их среди скал на собственной охотничьей территории.
Он завернул раков в водоросли и испек на углях, так что они стали алыми, а мясо у них под панцирем было молочно-белым и сочным.
– Разве это не самый нежный цыпленок? – заявил Рувим. – Мы все готовы поклясться, что у него две ноги и перья.
Дэвид согласился, что никогда не ел такого вкусного мяса, и запил его сухим рислингом. Они с Деброй наслаждались беседой, и поэтому он пережил настоящее потрясение, когда Фридман перешел к истинной цели их встречи.
Наклонившись к Дебре, чтобы наполнить ее стакан, он спросил:
– Давно ли осматривали ваши глаза, дорогая? – мягко взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы заглянуть в глаза.
Нервы Дэвида натянулись как струны; он заерзал, внимательно глядя на Дебру.
– Ни разу после Израиля. Впрочем, в больнице сделали несколько рентгеновских снимков.
– Голова болит? – спросил Рувим, и она кивнула.
Фридман хмыкнул и выпустил ее подбородок.
– Вероятно, меня следовало бы уволить, за то, что я беззастенчиво заманиваю пациентов. Но я думаю, вам следует периодически проходить осмотры. Два года – большой срок, а у вас в черепе инородное тело.
– Я об этом и не думала. – Дебра слегка нахмурилась и коснулась шрама на виске.
Дэвид почувствовал приступ раскаяния и виновато присоединился к заговору.
– Ну, это ведь не повредит, дорогая. Пусть Руви посмотрит тебя, раз уж мы здесь. Когда у нас будет другая такая возможность?
– Ох, Дэвид, – с сомнением сказала Дебра. – Я знаю, тебе хочется домой, мне тоже.
– Еще день-два не имеют значения, ведь теперь, когда об этом зашла речь, мы будем беспокоиться.
Дебра повернула голову к Рувиму.
– Сколько это займет?
– День. Утром я вас осмотрю, а во второй половине сделаем несколько снимков.
– Когда вы сможете уделить ей внимание? – поинтересовался Дэвид. Он знал, что эта встреча назначена еще пять дней назад.
– Да, пожалуй, завтра, хотя кое-что ради этого придется передвинуть. У вас особый случай.
Дэвид взял Дебру за руку.
– Хорошо, дорогая? – спросил он.
– Хорошо, Дэвид, – с готовностью согласилась она.
