– Записала! Записала! – восторгалась Дебра. – Уф! Он был так близко, что у меня чуть не лопнули перепонки.
Джабулани охватило лихорадочное возбуждение. Никогда раньше, даже во времена отца Дэвида, антилопы ньяла не показывались в имении, поэтому были приняты все меры, чтобы побудить их остаться. Всем егерям и слугам было запрещено приближаться к пруду, чтобы присутствие человека не спугнуло стадо, пока оно привыкает и осваивает территорию.
Приехал Конрад Берг; он опирался на палку и сильно припадал на ногу. Хромать ему предстояло всю оставшуюся жизнь. Вместе с Дэвидом и Деброй он из укрытия полюбовался стадом, а потом, в доме, сидя у очага, ел огромный бифштекс, пил 'Олд бак' и высказывал свое мнение:
– Они не из парка, мне кажется. Я узнал бы самца, если бы хоть раз видел его раньше. Вероятно, перешли из какого-то другого поместья. Вы ведь еще не закончили изгородь?
– Еще нет.
– Ну, там они и прошли. Им, вероятно, надоели все эти туристы. Вот они и забрели сюда в поисках тишины и покоя. – Он сделал глоток джина. – У вас тут много животных соберется, Дэви; еще пару лет, и можете устраивать шоу. У вас есть на этот счет какие-то планы? Можете принимать посетителей и зарабатывать хорошие деньги, как в Мала-Мала. Пятизвездочные сафари по соответствующей цене...
– Конни, я слишком эгоистичен, чтобы поделиться этим с кем-нибудь.
Все эти события помогли Дебре оправиться от провала 'Нашего собственного мира' в Америке, и однажды утром она снова села за стол и начала работать над вторым романом. А вечером сказала Дэвиду:
– Мне мешает отсутствие названия. Как ребенок: пока не дашь ему имя, он не личность.
– А теперь ты придумала название?
– Да.
– Скажешь?
Дебра колебалась, не решаясь в первый раз произнести его вслух.
– Я решила назвать роман 'Святое и радостное', – наконец созналась она, и Дэвид немного погодя повторил.
– Нравится? – беспокойно спросила она.
– Здорово! – ответил он. – Нравится. Правда.
Теперь Дебра ежедневно работала над романом, и каждый день был заполнен любовью, смехом и работой.
Звонок прозвучал, когда Дэвид и Дебра сидели в саду за шашлыком. Дэвид побежал в дом.
– Мисс Мардохей? – Дэвид удивился, имя показалось ему странно знакомым.
– Нью-Йорк вызывает мисс Дебру Мардохей, – нетерпеливо повторила девушка-оператор, и Дэвид сообразил, о ком речь.
– Сейчас она подойдет, – ответил он и позвал Дебру.
Звонил Бобби Дуган, и она впервые услышала его голос.
– Чудо-девушка! – кричал он на другом конце линии. – Сядьте, чтоб не упасть. У папочки для вас новости, от которых вы очумеете! Две недели назад 'Космополитен' напечатал о вас статью. И прекрасные снимки, дорогая, на всю полосу – Боже, да вас слопать хочется...
Дебра нервно рассмеялась и знаком попросила Дэвида послушать.
– ...журнал появился в киосках в субботу, а утром в понедельник в книжных магазинах началась суматоха. В них посрывали двери. Вы захватили воображение всех читателей, дорогая. За пять дней было продано семнадцать тысяч книг в твердом переплете, у вас теперь пятое место в списке бестселлеров 'Нью-Йорк таймс' – это что-то необычайное, чудо, феномен. Дорогая, да мы левой пяткой продадим миллионный тираж вашей книги. Все крупные газеты и журналы просят экземпляр для обзора – те, что я посылал им месяц назад, они потеряли. 'Даблдей' печатает пятидесятую тысячу, и я им сказал: не дурите, нужно уже напечатать сто тысяч, и это только начало, на следующей неделе огонь охватит все побережье, и по всей стране будут вопиять в поисках вашей книжки. – Он говорил еще долго. Бобби Дуган кипел и бурлил, полный планов и надежд, а Дебра негромко смеялась и повторяла: 'Нет! Я не могу в это поверить!' и 'Это неправда!'
Вечером они выпили три бутылки 'Вдовы Клико', и незадолго до полуночи Дебра забеременела.
'Мисс Мардохей удачно сочетает прекрасный язык с несомненным литературным мастерством и увлекательностью подлинного бестселлера', – писала 'Нью-Йорк таймс'.
'Кто сказал, что литература должна быть скучной? – спрашивала 'Тайм'. – Талант Дебры Мардохей воспламеняет читателя'.
'Мисс Мардохей хватает вас за горло, прижимает к стене, швыряет на пол и пинает в живот. И оставляет вас слабым и потрясенным, как после автокатастрофы', – добавляла 'Фри пресс'.
Дэвид гордо преподнес Конраду Бергу подписанный экземпляр 'Нашего собственного мира'. К этому времени Конрад наконец отказался от обращения 'миссис Морган' и стал звать Дебру по имени. Но книга так его поразила, что он вернулся к прежнему обращению.
– Как вы все это придумываете, миссис Морган? – с благоговейным страхом спросил он.
– Дебра, – тут же поправила она.
– Она не придумывает, – вмешалась Джейн. – К ней просто приходит. Это называется вдохновение.
Бобби Дуган оказался прав: издателям пришлось напечатать еще пятьдесят тысяч экземпляров.
