В этот момент ожил дверной звонок. Роза открыла дверь, и вошли доктор Мо, а за ним – Хуан Юнь. Увидев меня, доктор как будто смутился, а Хуан Юнь растерялась настолько, что молча уставилась на меня, натянуто улыбаясь.
– Почему вы пришли сегодня? – ледяным голосом спросил меня доктор.
– Я пришел лечиться, – в тон ему ответил я.
Его преждевременное возвращение в консультацию было совсем некстати. Мы с Розой так хорошо разговорились, а он нам помешал, к тому же Хуан Юнь, по-моему, была с ним заодно. Я чувствовал, как нарастает моя ненависть к доктору Мо.
– Если я вас не приглашал, вы не должны приходить. Когда я назначу сеанс, я сам вас извещу. Договорились?
Общаться с доктором мне не хотелось, так что я молча смотрел на Розу. Так мы и стояли в холле. И все четверо не знали, что сказать. Всем было неловко. Наконец я, вопреки настоянию доктора, произнес:
– Здравствуй, Хуан Юнь.
– Здравствуй, – мягко ответила она.
– Ты сегодня вечером будешь на «Блуждающих душах древних могил»?
Она странно изменилась в лице и отрицательно помотала головой. Только сейчас я заметил пристальный взгляд доктора, обращенный на меня, при этом он весь как-то напрягся. Возможно, сам того не понимая, я сказал что-то лишнее.
– Извините, сегодня консультация закрывается раньше, – раздраженно заявил доктор.
Это прозвучало как приказ выметаться вон. Что ж, здесь его дом – значит, он имеет на это право. Я посмотрел на Розу. Она по-прежнему улыбалась мне и на прощание помахала рукой.
– До свидания, приходи в следующий раз, пожалуйста!
Я улыбнулся ей, потом взглянул на бледное и прекрасное лицо Хуан Юнь. Они обе – Хуан Юнь и Роза – были очень красивы, но каждая по-своему, и я никак не мог решить, которая из них для меня соблазнительнее. Роза казалась добрее и отзывчивее.
Я вышел из консультации. Полный ненависти взгляд доктора Мо жег мне спину.
На улице все так же шел дождь. Я раскрыл зонтик и одиноко зашагал по безлюдной улице. Оглянувшись на покинутый мною дом, я не смог его разглядеть: всего несколько десятков шагов, а он уже превратился в тень, мерцающую под дождем.
Я отправился в библиотеку.
Сегодня очень холодно и пасмурно, поэтому в библиотеке нет обычной толчеи. Здесь тихо и спокойно. Сначала я выписал из каталога названия всех имеющихся здесь книг о восточных гробницах династии Цин, императоре Тунчжи, гробницах Хуйлин. Потом я направился в методический кабинет. Народу здесь тоже было мало, возможно, мне удастся найти что-нибудь такое, чего нет в Интернете.
Я, словно безголовая муха, бессистемно метался по завалам исторических материалов, как вдруг, пролистывая книгу о жизни императора Тунчжи, нашел нечто интересное:
Одиннадцатый год правления Тунчжи. Император готовится к великой свадьбе. Будущую императрицу выбрала вдовствующая западная императрица Цыси. Невесте только четырнадцать лет, она дочь Фэнсю, маньчжура истинно желтого знамени из рода Фуча, одного из восьми знатнейших маньчжурских родов, который из поколения в поколение давал Китаю великих генералов и министров.
Вдовствующая восточная императрица Цыань выбрала императрицей Алутэ, дочь министра церемониала Чунци, монгола истинно голубого знамени. Чунци в четвертый год правления Тунчжи был удостоен на государственных экзаменах звания чжуанъюаня, первого из первых, и был назначен в придворную академию Ханьлинь редактором-составителем. За двести с лишним лет после основания империи из маньчжуров и монголов выдержал экзамен по китайскому языку только один человек: Чунци. Все чиновники восхваляли его.
Алутэ была старше Тунчжи на два года. Тунчжи отверг невесту, которую выбрала для него родная мать Цыси, а предпочел Алутэ, которую выбрала Цыань. От этого Цыси пылала гневом, но Тунчжи продолжал упрямо держаться своего предпочтения. При поддержке восточной императрицы Цыань он добился своего: Алутэ была возведена в ранг императрицы и занесена в родовые списки, а госпожа Фуча удостоилась только звания наложницы Хуйфэй. Молодой император и императрица очень любили друг друга, однако даже после свадьбы Цыси постоянно досаждала им и без конца плелаинтриги против новой императрицы. Согласно народному преданию, Цыси заставила Тунчжи расстаться с любимой императрицей, и молодой император, не вынеся одиночества, начал украдкой выходить из дворца в поисках любовных приключений; он заразился сифилисом, но побоялся признаться в этом и не лечился. Когда же императорские лекари обнаружили заболевание, было уже поздно, и император Тунчжи скончался в муках, не достигнув и двадцати лет.
Что же касается императрицы Алутэ, то после кончины императора гонения на нее усилились, возможно, потому, что Цыси сочла неугодную ей императрицу виновной в смерти своего единственного сына. Алутэ впала в отчаяние и через несколько месяцев после смерти Тунчжи, на 20-й день второй луны первого года правления императора Гуансюя, покончила жизнь самоубийством во дворце, проглотив золотой перстень. Ей был от роду 21 год.
На пятый год правления Гуансюя император Тунчжи и императрица были захоронены в поспешно возведенной гробнице Хуйлин.
Меня особенно заинтересовала одна статья.
Во время церемонии захоронения чиновник министерства церемоний У Кэ зачитал биографии усопших, вспомнил короткую жизнь императора и императрицы и был так охвачен горем и скорбью, жалея об их кончине, что на обратном пути во время остановки на ночлег в Цзичжоу он провел ночь без сна и решил покончить с собой, чтобы своей смертью выразить укор Цыси. Прежде чем принять яд, он сочинил предсмертное стихотворение:
