Париже. Тогда его признали непричастным, однако этой старой истории было достаточно, чтобы сделать из него первого подозреваемого.
После шести дней допросов УОТ стало известно, что кроме плана обороны Бофис выдал подробные биографии старших офицеров и французских политических деятелей. Для советских спецслужб, постоянно стремившихся к вербовке новых агентов, это была золотая жила. Кроме того, бывший офицер в конце концов признался, что тайно посетил Москву. Он пытался, в том числе и в суде, представить эту поездку как дело случая. Но полицейским были хорошо известны методы деятельности советской разведки. Они поняли, что он ездил в СССР, чтобы пройти стажировку на курсах радиоперехвата и расшифровки радиопередач на коротких волнах. 'Мы с женой поехали в отпуск в Чехословакию, – рассказывал он. – В пражском аэропорту мы случайно встретили Нила Ленского (сотрудника ТАСС). 'Приглашаю вас на несколько дней к себе на дачу', – сказал он. На следующий день он передал нам документы'.
Любопытное совпадение. На то, что это не было простым времяпрепровождением, указывают две детали. Прежде всего, Бофис тщательно скрыл свой 'отпуск' в СССР от близких, в том числе от детей. Более того, виза на поездку в Москву, переданная ему Ленским в Праге, была оформлена на отдельном листе, чтобы в паспорте не осталось никаких следов. Когда советские разведслужбы переправляют своих агентов на тайную стажировку, они всегда поступают именно так. Кроме того, обычно поездки осуществляются не напрямую, а через столицу какой-нибудь дружественной социалистической страны, в данном случае через Прагу.
Эти признания, а также аппаратура, найденная у него дома, убедили УОТ: Бофис – важный агент ГРУ. Тем не менее, как признал комиссар Нар в суде, 'в данном деле к правде мы только приблизились. Она нам известна лишь на 25 процентов'.
Это не безответственная фраза. Она свидетельствует одновременно о размахе и сложности дела Бофиса, в котором даже сейчас очень трудно разобраться.
Прежде всего странный факт: весной 1975 года установлено, что бывший офицер виновен в передаче плана обороны. Арестовывают же его в октябре 1977 года. Почему такая задержка?
Первое объяснение: трудности расследования. УОТ получило информацию от перебежчика, перешедшего на Запад в конце 1973 года. Бофис со своей стороны утверждал, что в это же время по собственной инициативе порвал связь с СССР. Это совпадение дат наводит па мысль, что ГРУ прекратило контакты из соображений безопасности. Классический прием: в случае предательства советские разведслужбы консервируют организации и агентов, которые известны перебежчику и которые он может выдать западным спецслужбам. Между прочим, можем сообщить, что благодаря тому же советскому офицеру УОТ удалось разрушить самую большую сеть ГРУ, которую когда-либо обнаруживали во Франции (см. главу третью). Эта организация под руководством Сержа Фабиева после его предательства также была законсервирована. По обоим делам контрразведка начала расследование, когда агенты прекратили всякую деятельность. А в таких случаях следствие занимает больше времени. Установив личность шпиона, полицейские начинают за ним слежку в надежде застать его на месте преступления (например, при передаче документов советскому офицеру). Что касается Бофиса, то после двух с половиной лет слежки и прослушивания телефонных разговоров в УОТ поняли, что он прекратил связь с ГРУ. Оставалось только его арестовать.
Но это лишь часть объяснения. Только часть. Ведь встает другой вопрос. Каковы были отношения Бофиса с Французской коммунистической партией? Ответ на него для контрразведки не был очевидным.
Официально бывший офицер всегда отрицал свою принадлежность к ФКП. Во время суда это подчеркнула 'Юманите', опубликовав его заявление: 'Я подчинялся не коммунистической партии, а руководству ФТП. После 1940 года я никогда не был активистом компартии'. Говорил ли он правду? Или полуправду? Не был ли он в послевоенный период тем, кого называют активистом 'за штатом', то есть коммунистом, который официально не должен числиться в партии и из соображений безопасности никогда не должен заявлять о своей к ней принадлежности? Вот что хотело выяснить УОТ до его ареста.
'За штатом' обычно оставляют коммунистов, занимающих видное общественное положение или работающих в важных и ответственных государственных органах. Бофису, служившему после войны во французской армии, имело смысл не афишировать свои коммунистические взгляды. Возможно также, что он скрывал свою принадлежность к ФКП, чтобы партия не оказалась замешанной в некоторых акциях. Если это так, то благодаря Бофису мы доходим до особо тайных сфер, неизвестных даже специалистам по ФКП.
Внутри Французской коммунистической партии (как и во всех компартиях, не стоящих у власти) есть три разные структуры. Первая и единственная, находящаяся на виду, представляет собой официальный аппарат: Политбюро, Центральный Комитет, профсоюзы и пресса, открыто объявляющая себя коммунистической. Вторая структура включает финансовый аппарат, без которого компартия не может жить. Благодаря книгам Жана Монтальдо (Jean Montaldo. La France communiste. Albin Michel, 1978) и Филиппа Робриё (Philippe Robrieux. Histoire interieure du parti communiste. 4 tomes, Fayard) мы сегодня имеем более или менее ясное представление о составе и роли этого финансового аппарата, долгое время находившегося в тени. Наконец, остается подпольный аппарат, очень активный до 50-х годов, в задачи которого входит: во-первых, заменить официальную партию, если она будет вынуждена уйти в подполье (например, в случае войны); во-вторых, создавать и поддерживать в состоянии готовности подрывные организации, которые будут использованы при возникновении революционной ситуации; в-третьих, поддерживать социалистический лагерь в борьбе с капиталистическими странами, в частности оказывая помощь советской разведке.
В случае с Бофисом в УОТ возник вопрос, не имеет ли оно дело с одним из коммунистов 'за штатом', членом подпольного аппарата партии, которому поручено помогать ГРУ во Франции.
Его прошлое могло навести на такие мысли.
Накануне войны Жорж Бофис в возрасте 26 лет уже был активистом компартии, привыкшим выполнять подпольные задания. Являясь секретарем партийной ячейки в 19-м округе Парижа, он заведовал небольшим предприятием по изготовлению электрооборудования для автомобилей. Но это служило лишь прикрытием. Главная его задача состояла в оказании помощи Артуру Далиде, отвечавшему за работу отдела кадров партии. Это была ключевая фигура, человек, который знал всех членов партии, в том числе находившихся 'за штатом'. От него зависели все продвижения в партийной иерархии.
Весной 1939 года Бофис помог Далиде зашифровать и переписать на крошечных записных книжках фамилии, адреса и биографии всех французов, добровольно отправившихся три года назад на войну в Испанию. Не все из них состояли в партии, но при необходимости их можно было завербовать.
После мобилизации Бофиса в самом начале войны взяли в плен немцы. Он сразу же совершил побег и вернулся в Париж, где в подполье встретился с Далиде, которому было поручено восстановить структуры компартии. Вдвоем они создали Специальную организацию (СО). Эта организация, в состав которой входили исключительно коммунисты, прошедшие тщательный отбор, имела задачей защиту партии и ее активистов. Впоследствии Специальная организация приняла участие в движении Сопротивления (особенно после нападения на СССР в июне 1941 года). Затем ее распустили, и в 1942 году она уступила место 'франтирерам-партизанам' (ФТП). Жорж Бофис проделал ту же эволюцию: будучи членом СО, сразу же
