всего и не перечислишь. После получасового разговора я так и не понял, к чему он клонил. Недели через полторы я вновь получил приглашение к обеду. Отказавшись от обеда, я все же договорился о рандеву в том же самом кафе. На этот раз он пришел в сопровождении коллеги.
Если опустить дежурные приветствия, вот вкратце суть их предложений:
'В октябре в Белграде откроется конференция, (на которой должны были подводиться первые итоги хельсинкских договоренностей). Вы знаете, что наша страна, которая проводит независимую политику, как, впрочем, и ваша газета, займет особую позицию на этом международном форуме. По нашему мнению, вам было бы интересно ознакомить мировую общественность перед открытием конференции с румынской точкой зрения. Это можно было бы сделать в форме эксклюзивного интервью, а еще лучше в форме статьи нашего президента Николае Чаушеску, в которой он дал бы оценку белградской встрече'.
На это я ответил: 'Наша газета старается не предоставлять слова правительствам социалистических стран, так как мы считаем, что они располагают всеми возможностями выражать свое мнение. Мы отдаем предпочтение тем, кто лишен свободы слова. Мы с удовольствием опубликуем точку зрения румынских властей на белградскую конференцию, но лишь при условии, что будут представлены и другие мнения. Итак, вы мне выдаете визу для поездки в Бухарест, я встречусь с официальными властями, если возможно, и с президентом Чаушеску, но также и с теми, кто борется за права человека, в частности с Павлом Гомой, которого ваша полиция держит в изоляции. Одним словом, вы мне гарантируете полную свободу передвижения, а я подготовлю репортаж о вашей стране, в котором будут отражены все точки зрения'.
'Прекрасная мысль, – воскликнули мои собеседники. – Мы немедленно свяжемся с Бухарестом. Без всякого сомнения, у нас не возникнет никаких проблем. Завтра же мы позвоним вам и дадим ответ'.
Я так и не дождался звонка из посольства Румынии…
Приняли ли предложения, от которых отказалась 'Либерасьон', другие французские газеты и журналисты? По всей видимости, да, если основываться на рассказе Павла Гомы о том времени, когда он был, как мы уже отмечали, полностью изолирован от внешнего мира. В своей книге 'Чехарда' (Paul Goma, Chasse croise. Hachette, 1983) писатель так рассказывает о беседах со своими преследователями:
'В начале мая 1977 года знаменитый Гренада, возглавлявший секуритате, оказал мне великую честь, показав мое 'дело'. В одном из семи томов я наткнулся среди прочих вещественных доказательств на вырезки из французской газеты, которые сопровождались переводом на румынский язык некоторых абзацев. Я читаю оригиналы, я их перечитываю, затем сверяю с переводом… и глазам своим не верю: неужели французская пресса способна такое напечатать? Если бы, например, речь шла о 'Юманите', тогда все было бы ясно – ведь все мы в Румынии знаем, что 'Юманите' готовится в Москве, а в Париже переводится. Но 'Фигаро'? Должно быть, эти подонки сами в своих кабинетах сфабриковали так называемые статьи, пребывая в полной уверенности, что я, обвиняемый, никак не смогу проверить, действительно ли 'Фигаро' опубликовала подобные материалы в Париже. Тогда я спросил у полковника Василиу Георге по прозвищу Гренада:
'Ну и что же это доказывает?'
'Если ты прочитал, то должен сам понять', – ответил он ухмыляясь.
'Вы утверждаете, что это вырезки из 'Фигаро'. Допустим, но лишь для поддержания нашей дискуссии. Однако одной вещи я понять не могу: каким образом секуритате, служба безопасности коммунистической страны, построит обвинение против некоммуниста на основе 'доказательств', взятых из антикоммунистической газеты?'
'Это самое настоящее доказательство, Павло! – воскликнул Гренада, смеясь и потирая руки. – Если даже правая, реакционная, антикоммунистическая газета, как ты утверждаешь – я же воздержусь, – пишет черным по белому, что в Румынии все прекрасно, что свободы гарантированы, законность торжествует, благосостояние народа высоко и т. д. … Как же после этого не называть тебя дураком и лжецом, утверждающим обратное?'
'Эти 'доказательства' ничего не доказывают. Вы сфабриковали статьи здесь, тем более что автор агиограф Чау…'
'Он называется биограф, интеллигентишка!'
'Когда речь идет о житии святых, говорят агиограф'. 'Что? Что ты этим хочешь сказать, бандит? Так вот, слушай меня внимательно: я запрещаю оскорблять нашего французского товарища. Во-первых, он почетный гость нашей страны, во-вторых, он более влиятелен, чем их посол, и, наконец, его лично принял… догадываешься, о ком я говорю? Если книга о жизни и идеях… понимаешь, о ком я говорю, была переведена на сотни и сотни языков, а не на два или три, как твои книжонки. И сегодня весь мир знает о мировоззрении, о философии, об идеях и особенно о независимости… Так ты что, не читал об этом в 'Скынтейе'?' 'Я не читаю 'Скынтейю''.
'Ну конечно же, он у нас читает исключительно 'Фигаро', господин бандит! Тебе ее подают на подносе, твою любимую 'утку'. Чтоб ты лучше видел, что там написано: у нас все хорошо, становится все лучше и лучше, а свободы – они пачками валяются на всех улицах. Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Ты нас оклеветал, сказав, что это неправда. Ну так почитай, что пишет реакционная, как ты сам, газета! Ну, что ты скажешь?'
'Скажу, что эти статьи были сфабрикованы в кабинетах секуритате. Что это подделка!'
'Никакой ты не писатель и не интеллигент, ты просто-напросто идиот! На этот раз, если хочешь знать, мы не подделали и запятой. Ха-ха! Хо-хо!'
Невероятно, но факт: на сей раз секуритате не подделала и запятой. Но в этом я убедился только в ссылке (Павел Гома был освобожден и выдворен из Румынии 20 ноября 1977 года после международной кампании в его поддержку, проведенной, в частности, французской прессой).
Это свидетельство известнейшего румынского диссидента требует некоторых комментариев. Действительно, в противовес остальной французской прессе 'Фигаро' опубликовала серию статей, в которых восхвалялись свобода и благосостояние румынского народа, пелись дифирамбы 'политике независимости', проводившейся Николае Чаушеску. Все статьи принадлежали перу одного журналиста, прекрасно принятого в Бухаресте: Мишеля П. Амле.
Автор множества лестных для этой страны публикаций, одна из которых называлась 'Настоящая Румыния Чаушеску' (данную брошюру с удовольствием раздавали всем почетным гостям румынского посольства в Париже), Мишель П.Амле частенько посещал Бухарест, о чем неизменно писала 'Скынтейя'. 15 марта 1983 года орган компартии Румынии сообщил об одном из его визитов в следующих словах – достойный образчик 'деревянного языка':
'Президент Социалистической Республики Румынии товарищ Николае Чаушеску принял в понедельник во второй половине дня французского публициста Мишеля П.Амле, прибывшего с визитом в нашу страну [...].
