будущем эскортные авианосцы появятся в достаточном количестве, чтобы сопровождать каждый конвой.
Он же отметил зависимость эсминцев от танкеров. Это нe удивительно, потому что в отделе считали ограниченность запасов топлива главным фактором, который мешает эсминцам преследовать любую обнаруженную лодку. Однако, как уже говорилось, корабли охранения имели строгие инструкции, ограничивающие самодеятельность командиров.
Опыт этой операции послужил толчком для одного из важнейших нововведений в области противолодочной борьбы. Всего через год в Атлантике появились поисково-ударные группы, состоящие из эскортных авианосцев и миноносцев, которые переходили от конвоя к конвою, усиливая их охранение. Это и принесло Королевскому Флоту окончательную победу над немецкими субмаринами. PQ-18 стал испытательным полигоном нового типа операций. Этот метод был испытан в начале войны, но привел лишь к гибели эскадренного авианосца «Корейджес». Однако эскортные авианосцы были гораздо дешевле и имелись в большом количестве.
В меморандуме от 8 декабря 1942 года Адмиралтейство указывало, что к весне 1943 года Береговое Командование будет иметь больше дальних разведчиков. Если бы только Бомбардировочное Командование не занялось истреблением гражданского населения Германии посредством «рейдов 1000 бомбардировщиков», нацеленных на немецкие города, а приступило к уничтожению верфей и нефтяной промышленности, Битва за Атлантику была бы выиграна гораздо раньше, а британские потери оказались бы гораздо меньше. Однако не следует обвинять Береговое Командование в неправильном использовании имеющихся скромных ресурсов, и добрые старые «Каталины» показали, на что они способны.
Но в одном пункте все участники проводки PQ-18 после окончания операции были столь же единодушны, как и до ее начала. По-прежнему все моряки были уверены, что этот конвой слишком велик, и таким количеством транспортов почти невозможно управлять.
Адмирал Тови снова выразил свое мнение, сделав пометки на рапорте коммодора, который датирован 11 ноября 1942 года.
«Не сомневаюсь, что конвой из 40 транспортов слишком велик, чтобы управлять им во время воздушной атаки. Я уже не раз об этом говорил».
Адмирал мог бы добавить, что его мнение «не раз» игнорировалось. Капитан 1 ранга Маунд заявил то же самое:
«Количество транспортов (40) особенно велико потому, что, как говорилось выше, это американские корабли, непривычные к плаванию в составе конвоев. Они плохо держат место в строю».
Коммодор Бодцэм-Уитэм:
«Еще до выхода в море я высказал Адмиралтейству свое мнение, что конвой слишком велик. 10 колоннами по 4 судна, в том числе 22 американских и 6 русских, крайне трудно управлять во время воздушной атаки».
То же самое повторил капитан 2 ранга Рассел, командовавший непосредственным сопровождением конвоя:
«Я категорически заявляю, что количество судов в конвое было слишком велико. Если бы все корабли конвоя были английскими, привычными к плаваниям в составе конвоев, такие размеры еще могли бы быть приемлемыми. Но когда конвой состоит из американских, панамских, русских и английских судов, сохранение строя и организация связи становятся затруднительными».
Наконец-то это удалось втолковать даже упрямому, как мул, премьер-министру, хотя американский президент еще долго продолжал отстаивать свои фантастические прожекты, а русские даже не пытались вникнуть в чужие проблемы. Адмирал Головко понял только одно: налет 18 сентября был отбит, из чего следовал непреложный вывод:
«Таковы итоги сентябрьского конвоя PQ-18. Они еще раз подтверждают, что при решительных действиях сил прикрытия и своевременно принятых мерах боевого обеспечения можно нейтрализовать надводные корабли противника, а правильной организацией боевого порядка можно отразить удары авиации и подводных лодок, причем с большими для врага потерями. Своевременным же развертыванием сил по маршруту конвоя в местах, куда нацеливает свой удар противник, и своевременным изменением курса потери конвоя можно свести к минимуму, даже в самых невыгодных условиях для атакуемой стороны.
Интересно, что скажут на все это противники союзных конвоев в северные советские порты».
Действительно интересно. Снова следует отметить, что все это словоблудие прикрывает полную бездеятельность русских. Их вклад в «правильную организацию боевого порядка» ограничился 4 эсминцами, прибывшими, когда битва уже фактически закончилась, они помогли отбить лишь одну воздушную атаку.
Рузвельт сделал типичное для себя заявление. Он утверждал, что продолжение конвоев PQ имеет такое же значение, как высадка в Северной Африке, хотя был готов пропустить один или два для гарантии успеха операции «Торч».
Премьер-министр наконец был вынужден признать, что существуют невозможные вещи. Нельзя было одновременно проводить операцию «Торч» и набрать эскортные корабли для проводки конвоя PQ-19. У Королевского Флота просто не хватало на это сил, так Черчилль и телеграфировал Рузвельту. 27 сентября был получен ответ, Рузвельт согласился, хотя гнев Сталина утихомирить было нелегко.
«Хотя я полагаю, что это станет сильным ударом для русских, я, тем не менее, думаю, что задачи, для решения которых эскортные корабли требуются в одно время, но в разных местах, делают такое решение неизбежным. В любом случае PQ-19 не выйдет в течение ближайших 10 дней. Я сильно опасаюсь, что когда настанет срок, мы будем точно знать, что конвой не будет отправлен».
Черчилль хотел одним махом разрубить гордиев узел и сразу сообщить об этом своему партнеру- тирану. Однако Рузвельт предпочитал выжидать. 2 октября он писал:
«Что касается PQ-19, я полагаю, что мы не должны сообщать Сталину, что конвой не будет отправлен».
Президент хотел сохранить отношения с советским лидером любой ценой. Он даже склонялся к тому, чтобы отправить конвой, несмотря на операцию «Торч». Предлагалось послать несколько групп наиболее быстроходных судов.
Но Черчилль решил, что его морские советники все-таки были правы, и собирался все выложить Сталину как можно быстрее. 9 октября он отправил послание Сталину, составленное как можно мягче. На это Сталин ответил: «Я получил ваше послание от 9 октября. Благодарю». Черчилль был вынужден заметить: «Бессмысленное и бесполезное сообщение».
Немцы тоже извлекли уроки из операции против PQ-18, но совершенно иные, чем думали англичане. В труде «Война на море» Стефен Роскилл писал:
«Еще до отправки очередной пары арктических конвоев события в Африке заставили противника отправить на юг все имеющиеся тяжелые бомбардировщики и торпедоносцы Не-111 и Ju-88. Так стратегический успех, которого союзники добились за тысячи миль от Арктики, высадив свои войска в Северной Африке, благоприятно сказался на обстановке за Полярным кругом».
Однако есть основания считать, что это объяснение не совсем точное. Высадка в Северной Африке была произведена только 7 ноября, а эскадрильи торпедоносцев Люфтваффе начали перебазирование из Норвегии на Средиземное море еще 2 ноября. Приказ был отдан в этот день, а перелет занял еще 5 дней. Так как высадка десанта оказалась для немцев полной неожиданностью, британская версия просто не может быть правильной, ибо в этом случае оказалось бы, что немцы узнали об операции «Торч» за неделю до ее начала. Больше доверия вызывает немецкая версия. Командование решило, что торпедоносцы не смогли при атаках конвоя PQ-18 повторить потрясающий успех, которого они добились против PQ-17. Поэтому было решено перебросить их на юг, рассчитывая, что на Средиземном море они добьются более серьезных успехов, чем в Арктике. Не приходилось сомневаться, что пилоты будут атаковать более решительно, так как в крайнем случае их ожидала посадка в теплое море, а не в ледяную могилу. Первая эскадрилья совершила перелет из Бардуфосса в Гросетто на западном побережье Италии всего за двое суток. Эскадрильи из Банака, который находился севернее, отправились еще дальше на юг, на аэродромы Комизо и Катании в Сицилию.
Тем временем штаб Группы ВМФ «Север» решил использовать для атаки следующего конвоя «Хиппер» и «Кёльн». И это было сделано, хотя в операции участвовали «Лютцов» и «Хиппер». И снова
