забудьте напоследок взглянуть на этот уродливый паровичок, мэм, больше вы его не увидите. А теперь прошу меня простить.
Он отвернулся и легко взбежал по трапу.
Робин вцепилась в поручни и затуманенным от злости взглядом смотрела, как сужается полоса воды между «Гуроном» и суетливо пыхтящей маленькой канонеркой, на борту которой уже можно было различить орудийные порты.
А что, если слова Мунго Сент-Джона – всего лишь бравада? На вид «Черная шутка» идет почти так же быстро, как стройный клипер, а до полосы ветра еще так далеко…
Кто-то осторожно тронул доктора за плечо. Она обернулась – рядом стоял боцман Натаниэль.
– Приказ капитана, мэм… – почтительно произнес он. – Я должен проводить вас в каюту.
Клинтон наклонился вперед и привстал на цыпочки, словно пытался заставить корабль двигаться быстрее, – так пригибается наездник, посылая лошадь через препятствие. Он тоже заметил впереди темную, изрезанную волнами поверхность моря и понимал, что это значит.
Высокий клипер в оборках парусов, словно светская дама в бальном наряде, казалось, едва двигался, а канонерка деловито чихала и фыркала, нагоняя его по короткой стороне треугольника. При сохранении курса и скорости корабли должны были встретиться примерно в одиннадцати морских милях впереди. Точка предполагаемой встречи находилась напротив небольшого мыса, обозначенного на карте как Баковен- Пойнт.
«Гурон» шел прежним курсом: он не мог лечь под ветер, потому что берег был слишком близко к наветренному борту, а на карте здесь были обозначены опасные рифы. Один из них уже виднелся по правому борту – черная гранитная скала вздымалась под водой, как спина кита. Клипер оказался в ловушке, и единственным выходом было резко прибавить скорость, чтобы выйти за пределы досягаемости пушечного выстрела, но полоса ветра была еще далеко, в трех милях впереди.
С нижней палубы донесся глухой стук, и Кодрингтон обеспокоенно взглянул на Ферриса.
– Посмотрите, в чем там дело, – велел он и вернулся к наблюдению за клипером, которому оставалось одолеть всего лишь три мили, чтобы спастись.
Внезапно огромный квадратный грот мелко задрожал и обвис: неустойчивый ветер с гор поменял направление.
– Господи, помоги! – прошептал Клинтон.
«Гурон» медленно терял скорость, тугие гладкие паруса бессильно обвисали один за другим. Наконец клипер остановился, заартачившись, словно усталый зверь.
– Ветровая яма! – радостно воскликнул Денхэм. – Клянусь Богом, они попали в полосу штиля!
– Я бы попросил вас не божиться в моем присутствии, мистер Денхэм, – резко оборвал его Клинтон.
Денхэм сразу сник.
– Прошу прощения, сэр.
По трапу поднялся мичман.
– Кочегары, сэр, – отдуваясь, проговорил он. – Они выносят мебель из офицерских кают. Ваша койка уже сгорела, сэр, и письменный стол тоже.
Капитан едва взглянул на него. Он не сводил глаз с клипера и прикидывал разницу в скорости, пытаясь как можно точнее вычислить угол сближения.
Полагая, что «Гурон» потерял скорость, Кодрингтон счел возможным срезать угол еще немного.
– На один румб вправо, – велел он рулевому и взглянул вверх. Паруса послушно откликнулись на изменение курса, помогая бронзовому винту толкать канонерку вперед.
– Феррис, будьте добры, поправьте кливер.
Мичман выкрикнул команду вахтенным на носовой палубе и стал следить, как они закрепляют длинный треугольный парус.
Так же внезапно паруса «Гурона» снова наполнились, и клипер рванулся вперед, рассекая носом волны и поднимая веером белоснежные брызги. До темной полосы изрезанной ветром воды оставалось совсем недалеко.
Уверенный, что все испортило неуместное богохульство Денхэма, капитан мрачно взглянул на лейтенанта и неохотно процедил:
– Один румб влево.
Клипер снова уходил вперед, и, двигаясь прежним курсом, канонерка пересекла бы линию его движения за кормой. Преимущество вернулось к американцу.
Ожила переговорная труба, и Кодрингтон рад был отвлечься.
– Капитан, говорит машинное отделение. Уголь давно кончился, сэр. Давление упало до ста фунтов и продолжает падать.
– Жгите все, что найдете.
– Дерево горит, как бумага, сэр. Оно не дает мощности и вдобавок забивает клапаны.
В голосе механика звучало мрачное злорадство, которое вконец обозлило Клинтона.
– Делайте что можете, о большем вас никто не просит! – рявкнул он и захлопнул переговорную трубу.
Достаточно ли сблизились корабли для выстрела? Дальнобойность длинноствольной пушки почти в два раза больше, чем у тяжелых бортовых, составляющих основную ударную мощь канонерки. Один удачный выстрел повредит клиперу рангоут и замедлит его ход.
Палуба под ногами стала дрожать иначе. Машины сдавали, давление пара в котлах падало.
– Мистер Феррис, будьте добры, поднимите флаг.
Белоснежно-алый вымпел заполоскался на топе мачты, ярко вспыхнув на фоне бледно-голубого неба. У Клинтона сжалось сердце – гордость за свой флаг никогда не оставляла его.
– Отвечают, – пробормотал Денхэм.
Клинтон навел подзорную трубу. Над мерцающей белой башней парусов пышным цветком распустился американский флаг.
– Иди своей дорогой, – перевел лейтенант.
«Гурон» с презрением отверг вызов маленькой канонерки.
– Открываем огонь, – нахмурился Клинтон. – Целиться прямо перед носом.
Феррис поспешил на бак проследить за подготовкой пушки.
Выстрел, заглушенный ветром, прозвучал жалким тихим хлопком, серый шлейф порохового дыма тут же унесло в сторону. Куда упало ядро, невозможно было заметить.
– Они не изменили курс, – заметил Денхэм.
– Отлично. – Клинтон старался говорить спокойно. – Попробуем целиться в паруса.
Шестнадцатифунтовая снова хлопнула, как незапертая дверь на сквозняке, но на этот раз у наблюдателей вырвался дружный крик радости. В одном из лиселей «Гурона» искрой света вспыхнула дыра, пробитая ядром. Мгновение парус держал форму, потом разлетелся в клочья, как лопнувший бумажный пакет.
На палубе и реях клипера засуетились матросы. Не успели канониры перезарядить носовое орудие, как рваный парус исчез и на его месте развернулся новый.
– Хорошая команда у мерзавца… – Клинтон внезапно умолк.
«Гурон» начал резко разворачиваться. Казалось, он собирался пройти перед самым носом у преследователей. Кодрингтон понял, в чем дело: Сент-Джон готовился поймать ветер – и ему это удалось.
Ветер обрушился на белоснежную гору парусов, завывая в мачтах, как стая голодных волков. Стройный клипер накренился, чуть присел, как скаковой жеребец от удара плети, и рванулся вперед. Вспарывая острым как нож корпусом темные всклокоченные волны, он весело мчался, взметая к небу фонтаны белых брызг.
– Узлов двадцать, не меньше! – воскликнул Денхэм, не веря своим глазам.
По сравнению с великолепным быстрым кораблем канонерка выглядела неповоротливым бревном. «Черная шутка» могла с таким же успехом стоять на месте. Клипер дерзко пересек ее курс вне досягаемости дальнобойного орудия и устремился в свободные просторы Атлантики.
Матросы на реях «Гурона» радостно размахивали шапками, широко раскрывая рты в ликующем крике.
