благодетелей, которыми двигался прогресс и благодаря которым человек удалился от состояния животного и приблизился к небу.
Все знают, что великий Галилейский учитель был унижен, оплеван, бит и повешен духовенством своего народа: лучшими, отборнейшими и почтеннейшими людьми. Упрекали его темным происхождением и говорили, что он одержим бесами. Земляки-назареяне пытались столкнуть его со скалы в пропасть. Также Л.Толстой был отлучен от церкви Синодом, и только политические соображения спасли его от каменного мешка.
Первые изобретатели паровых машин были отвергнуты, не поддержаны, и между ними забыт один русский рабочий Ползунов, построивший действующую паровую машину раньше Уатта.
Изобретателя швейной машины, выражаясь иносказательно, стукали по лбу.
Майера, основателя механической теории теплоты, недавно осмеяли ученые. Расстроенный, огорченный, он покушался на самоубийство и был посажен в сумасшедший дом.
Колумб возбуждал веселый хохот среди передовых людей своего времени, был в цепях, и даже открытая им Америка была названа не его именем.
Великий Лавуазье был казнен революционными партиями как взяточник. Между тем как он и честью своей пожертвовал ради науки, требовавшей опытов и расходов. Говорили о том робко его судьям. Но они отвечали, что республике химики не нужны.
Конструктор холодильных машин Казимир Телье на днях умер в Цюрихе в нищете. Благодаря ему бедняки в Европе (особенно в Англии) едят дешевое мясо, сохраненное холодом и привезенное из Австралии и Южной Америки.
Галилей был приговорен к сожжению, но по старости и смирению освобожден от казни и только лишен свободы и умер в неволе.
Гус был сожжен духовным судом, так же как и Джордано Бруно, указавший на существование в небесах множества миров, кроме Земли.
Когда Наполеону I указали на пароход, он отказал изобретателю в поддержке и назвал паровое судно игрушкой.
Железные дороги отрицал академик Араго. Отрицали их также техники и медики как вредное для здоровья нововведение, неосуществимое и убыточное.
Палисси, изобретатель фаянса, сжег крышу своего дома, чтобы закончить опыты. Но никто не догадался дать ему дров.
Академии наук отрицали падение болидов и возможность аэропланов и дирижаблей.
В России специалисты до самого последнего времени придерживались мнения академий относительно управляемости воздушных кораблей.
Пифагорейская школа была осмеяна за то, что считала Землю движущейся пылинкой во Вселенной. Этого не могли переварить даже такие гении, как Платон, Архимед и Птолемей. Последний открыто объявил мысль о движении Земли вздором и глупой болтовней.
Анаксагор за естественное объяснение лунного затмения влиянием Земли приговорен был (вместе с семьей) народным судом к смертной казни. Только красноречие Перикла заставило заменить смертную казнь изгнанием.
Кеплер сидел в тюрьме, тетка его была сожжена, мать отпустили, но она умерла с горя после тюрьмы.
Коперник дождался издания своего сочинения только на смертном одре.
Сократа заставили выпить яд за отрицание мифологии, то есть за непокорность суевериям.
Недавно французский академик Буало звуки фонографа объяснил чревовещанием. Чтобы доказать это, он схватил за горло демонстратора.
Академик Боме отстаивал учение о четырех стихиях (все-де составлено из земли, воды, воздуха и огня).
Гипотезу о химических элементах Лавуазье объявил бессмыслицею. Он же отрицал падение небесных камней.
Гассенди и его ученые современники не признавали солнечных пятен.
Гальвани подвергался осмеянию глупых и умных. Его называли лягушачьим танцмейстером, так как он производил опыты с лягушками.
Медицинский факультет Сорбонны глумился над Гарвеем, открывшим кровообращение.
Тьер и Прудон были против железных дорог.
Лебен открыл газовое освещение, но так и умер, не дождавшись его применения. Ему доказывали, что огонь не может существовать без фитиля.
Профессор Бабине считал невозможным проведение телеграфного кабеля через океаны.
Ома немецкие ученые называли дураком.
Английское Королевское общество отвергло опыты Джоуля. Также Ч. Дарвин был забаллотирован Французской академией наук.
Карель был в пренебрежении у Франции, то есть в своем отечестве.
Огюст Конт этот идеал позитивистов, считал совершенно невозможным узнать химический состав небесных тел. Он же учение о неподвижных звездах находил излишним.
Лев Толстой также считал биологию и астрономию лженауками.
Лондонское Королевское общество находило немыслимым обнародовать в печати франклиновский громоотвод.
Астрономы XVII века не могли даже допустить мысли о существовании седьмой планеты. По их мнению, больше шести их не может быть.
Гельвеций опасался применить телескоп к изучению астрономии.
Биша подобно этому отрицал пользу микроскопа для биологии.
Изобретателей множества драгоценных орудий и машин мы не знаем даже по имени. Кто изобрел ножницы, компас, иголку и т. п.? Вознаграждены ли эти благодетели человечества или замучены?
Примеры эти бесчисленны.
Длинными рядами проводит перед нашими глазами история этих осмеянных, забитых, обезглавленных и сожженных светочей мира, один волосок которых стоит более миллиона средних людей.
Из предыдущего также видим, что даже отношения ученых, мыслителей и гениев к своим не прославленным еще собратьям нередко ошибочны, несправедливы, безжалостны и жестоки.
Чего же ждать от средних людей, не умеющих отличить правой руки от левой, пребывающих в святой (но преступной) простоте. Если знаменитый, талантливый и ученый Л.Толстой отрицал величайшие науки, то чего же ожидать от средних людей. Они способны сжигать и истреблять своих благодетелей и спасителей, совершенно того не сознавая. Нам это показали холерные бунты, народные восстания, рабочие волнения, фабричные погромы, избиения евреев и т. д.
Что же делать? Каким образом не топтать жемчуг, не сжигать святыни, не уничтожать корней растений, на которых растут питающие нас плоды? Как не уподобиться свинье, подрывающей корни дуба, желудями которого она питается, и петуху, не признающему жемчуга и драгоценных каменьев?
Спасение — в особенном народном устройстве, основа которого все же сам народ… Но это уже из другой оперы, и потому будем продолжать далее нашу тему о гениях.
Если гении в своих суждениях о собратьях ошибаются, то это отчасти потому, что они все же остаются людьми со всеми нравственными недостатками: завистью, ревностью, эгоизмами всякого рода (личным, половым, семейным, родственным и т. д.)
Гении большею частью развиваются односторонне, даже в ущерб другим своим свойствам. Их нравственные недостатки нередко бывают гораздо сильнее, чем у средних людей.
Кроме того, гений, достигший успеха, окрепший, начинает портиться понемногу и становится хуже, чем был. Сделавшись богатым и сильным, он перестает понимать бедных и слабых. Он забывает мало- помалу то, что сам перенес и что очень могло бы его нравственную философию возвысить, если бы не забывчивость, не способность быстрой порчи.
Он скоро начинает корчить аристократа мысли и породы, всезнайку, непогрешимого, не понимает страдания, унижения, голода, беспомощности, так как сам от всего этого избавился.
