Снова позвонили. Санитар сидел неподвижно.
Мать осторожно выступила из-за шкафа. Она подошла совсем близко и тихонько вытащила у него из кармана ключ. Голова его откинулась набок.
«Если он еще раз повернется во сне, то непременно проснется, – подумала мать, – потому что грохнется со стула».
Пока мать ходила за ключом, Густав отобрал еще два кресла-коляски. Эти не скрипели, так что масло теперь было не нужно.
Они осторожно подкатили оба кресла сначала к комнате Хедвиг. Она сильно нервничала. Еще больше нервничала женщина на соседней койке.
– Если вам удастся, если вам удастся… – причитала она.
– Я вам тысячу раз говорила, пойдемте с нами! – отвечала Хедвиг.
– Да куда же мне идти? Я там никому больше не нужна…
– А что здесь? Лучше, что ли?
– У нас нет времени для дискуссий, – прервал их Густав.
Вдвоем с матерью они подхватили Хедвиг на руки и перенесли в кресло-коляску.
– Мне холодно.
– Что бы такое на тебя накинуть… Пальто у тебя есть? Или что-нибудь еще из вещей?
– Куда мы потащимся сейчас с чемоданом, – фыркнул Густав.
– Да у меня все равно ничего нет.
Мать стащила с кровати одеяло и укутала им ноги Хедвиг.
– Спасибо. Этого вполне достаточно.
– Ну все, пошли.
– Всего вам доброго, фрау Михаэлис. Я черкну вам открытку, если только выберусь отсюда.
– Если вам удастся, боже праведный, если вам удастся…
Густав вывез Хедвиг в коридор.
Теперь к Марлей. Им предстояло пройти мимо спящего санитара. Звонок все еще звонил. Густава как будто что-то кольнуло в сердце: если кому-то действительно очень нужен сейчас санитар?
У Марлен была приготовлена полиэтиленовая сумка с вещами. Ее сразу посадили в коляску. Соседка по комнате даже не проснулась. Теперь можно было и трогаться.
– Вы ждите здесь в комнате. Я тихонько пройду один и посмотрю, спит ли сторож, открою дверь и ворота и вернусь к вам. Если мы двинемся все вместе, можем наделать шуму. Кроме того, одному мне будет легче спрятаться в случае чего.
– Удачи тебе, Густав.
Сторож спал мертвецким сном. Густаву оставалось проникнуть в его будку, нажать на кнопку и открыть ворота – все проще простого, и входная дверь – сущий пустяк… Только Густав не знал, что за ним следили.
Ночная сестра спустилась вниз, чтобы поболтать со своим приятелем-сторожем. Но нашла его в бессознательном состоянии. Она заподозрила что-то неладное. Побеги случались здесь часто.
Она притаилась за выступом стены и ждала уже с полчаса… Она не хотела раньше времени бить тревогу. Если ее приятель-сторож хватил лишнего, он получит нагоняй. Другое дело, если бы она выследила какого-нибудь беглеца. Это сильно возвысило бы ее в глазах начальства. Одному санитару, предотвратившему побег, дали, например, внеочередной отпуск. Четырнадцать дней. С сохранением содержания.
Итак, она хотела действовать наверняка.
Наконец она увидела, как судья крадучись прошел в комнату.
В то время как он потирал руки, довольный тем, что все шло как нельзя лучше, она тихонько поднялась наверх и доложила санитарам.
Густав весело толкал перед собой коляску с Марлен и только из осторожности не насвистывал; он уже подкатил ее к выходу и хотел отворить дверь со словами «Сезам, откройся», как вдруг его жестко схватили за плечо.
– Ага, дед, попался! Тебе, видно, надоело ноги таскать, ты лежать захотел!
У Густава сердце оборвалось. Это конец. Ни о каком новом побеге теперь и думать нечего. Рухнула последняя надежда. Его ждут уколы, парализующие движения, медленное угасание… Есть ли смысл сопротивляться? – пронеслось в его сознании. Их двое, молодых крепких мужчин, третья – сестра. Он – стар, слаб, куда ему тягаться с ними. Это он когда-то был виртуозом в фехтовании на шпагах…
Они еще не знали, что там. в коридоре, моя мать и Хедвиг. Те двигались медленнее и отстали от Густава. Услышав шум, мать притаилась за углом и стала выжидать…
Хотя Густав не пытался сопротивляться, один из санитаров ударил его в правую почку. Он свалился на пол. Санитар нанес ему еще удар в подложечную впадину. Густав зашелся кашлем и рвотой.
– Это уж лишнее, – прошипела сестра. Марлен потеряла сознание.
Они заставили Густава вытереть блевотину. Потом подхватили его под мышки и поволокли в карцер.
