Питер взял кусок камня у брата, не надеясь поверить в то, что сказал Джозеф. Камень был расколот шахтерами Боргорова прямо поперек дома, набитого муравьями. Он отколол кусок камня, загораживающий другую сторону дома. Каменная оболочка отлетела.
— Ох, — тихо вздохнул он, — я вижу.
Он откопал дверь маленького здания, ее охраняли семеро муравьев с клешнями, похожими на косы.
— Лагерь, — заключил он, — концентрационный лагерь.
Джозеф побледнел, как побледнел бы любой русский, услышав это слово, но взял себя в руки, после того как его несколько раз передернуло.
— Что это за штука, похожая на звезду? — спросил он, уходя от неприятной темы.
Питер отсек кусок, в котором был замурован интересовавший Джозефа предмет, от камня и протянул его брату для осмотра. Это была, своего рода, розочка. В центре был безклешневый муравей, а лепестки выглядели как воины и рабочие со своими орудиями, похороненные и запертые в теле единственно выжившего представителя древней расы.
— Вот тебе быстрая эволюция, Джозеф.
Питер внимательно смотрел на брата и ждал, что он разделит его лихорадочные мысли, его неожиданные взгляды на их собственные жизни.
— Очень любопытно, — сказал Джозеф спокойно.
Питер быстро огляделся. Боргоров пробирался внизу по тропинке.
— Это не любопытно, и ты знаешь это, Джозеф, — сказал Питер. — То, что произошло с этими муравьями, происходит сейчас с нами.
— Ш-ш, — оборвал его Джозеф.
— Мы из тех, кто без клешней, Джозеф. Это приговор. Мы не созданы для работы или войны огромными ордами. Мы не можем жить только инстинктами, всегда находиться во мраке и сырости муравейника и даже не задавать вопроса «зачем»!
Оба брата покраснели и замолчали, пока Боргоров преодолевал последние сто метров.
— Пойдемте, — сказал он, выходя из-за угла кладовой, — наши образцы не могут так расстраивать.
— Это только потому, что мы устали, — ответил Джозеф и заискивающе улыбнулся. — Окаменелости настолько сенсационны, что мы потрясены.
Питер осторожно положил кусок с умершим муравьем и его убийцами, замурованными в камне, на последнюю кучу.
— Мы храним самые важные образцы из каждого слоя в этой куче, — сказал он, указывая на ряд каменных насыпей.
Он с любопытством следил за реакцией Боргорова. Несмотря на возражения Джозефа, он рассказал про существование двух видов муравьев, обнаруженных ими, увиденные дома, книги и картины в нижнем слое и столпотворения в верхних. Затем, ничего не объясняя, он дал Боргорову свое увеличительное стекло и сделал шаг назад.
Боргоров ходил взад-вперед вдоль кучи, поднимал образцы и щелкал языком.
— Более наглядного материала не найти, да? — спросил он в итоге.
Питер и Джозеф помотали головами.
— Понятно, дело было так, — он поднял образец, на котором была изображена смерть безклешневого муравья, боровшегося с бесчисленными воинами. — Были беззаконные муравьи, как вот этот в центре, капиталисты, которые эксплуатировали и нападали на рабочих, Беспощадное убийство, как мы можем здесь видеть, настигло его, — он положил грустный экспонат и взял дом, в который были втиснуты безклешневые муравьи. — А здесь у нас конспиративное собрание беззаконных муравьев, разрабатывающих план против рабочих. К счастью, — он показал на солдат-муравьев, стоящих за дверью, — их план был разрушен бдительными рабочими.
— Итак, — продолжил он свою яркую речь, выбрав для примера из следующего слоя собрание клешневых муравьев и дом одинокого муравья, — рабочие устраивают демократический митинг протеста и выгоняют своих угнетателей из общества. Свергнутые капиталисты, которым сохранена жизнь, благодаря простым милосердным людям, слабые и испорченные, не могут выжить без огромного числа рабов. Они могут только тратить впустую свое время на искусство. Они не смогли побороть свой характер и вымерли, — он махнул руками в воздухе, показывая, что закончил.
— Но порядок был обратный, — возразил Питер. — Цивилизация муравьев рухнула, когда некоторые муравьи стали растить клешни и собираться в стаи. Вы не можете спорить с геологией.
— Перестановка произошла в слоях известняка, некоторые верхние слои опустились вниз. Несомненно, — голос Боргорова звучал, как будто из-под льда. — У нас есть самое решающее доказательство — логика. Последовательность может быть только такой, как я ее описал. Здесь была перестановка. Не так ли? — спросил он, внимательно посмотрев на Джозефа.
— Точно, перестановка, — ответил Джозеф.
— Не так ли? — Боргоров повернулся к Питеру.
Питер тяжко выдохнул и смиренно сгорбился.
— Несомненно, товарищ, — он сконфуженно улыбнулся. — Несомненно, товарищ, — повторил он...
Эпилог
— Боже мой, как холодно! — воскликнул Питер, дернув на себя конец пилы и повернувшись спиной к сибирскому ветру.
— Работать, работать! — кричал охранник, настолько закутанный от холода, что был похож на узел со стираным бельем с автоматом наперевес.
— Ох, могло быть и хуже, гораздо хуже, — ответил Джозеф, который держал другой конец пилы. Он вытер свои замерзшие брови рукавом.
— Извини меня, Джозеф, что ты тоже сюда попал, — грустно сказал Питер. — Это я поднял голос на Боргорова, — он подул на руки. — Я думаю, поэтому мы здесь.
— Да все в порядке, — вздохнул Джозеф. — Надо перестать думать об этом. Перестать думать. Это единственный выход. Если бы мы не были предназначены для этого места, то нас бы здесь не было.
Питер нащупал кусочек известняка у себя в кармане. В нем был последний безклешневый муравей, окруженный кольцом убийц. Это была единственная окаменелость из шахты Боргорова, которая осталась на поверхности Земли. Боргоров заставил их написать отчет о муравьях так, как он это видел, закопал все окаменелости в бездонную яму и отправил Джозефа и Питера в Сибирь. Работа была закончена, придраться было не к чему.
Джозеф пнул кучу мусора и теперь пристально смотрел на голый кусок земли. Муравей украдкой вылез из норы и понес яйцо. Он побегал кругами как сумасшедший и затем скрылся обратно в темную крошечную дырку в земле.
— Изумительное согласие царит у муравьев, не так ли, Питер? — с завистью спросил Джозеф. — Хорошая жизнь, рациональная, простая. Инстинкты принимают все решения, — он чихнул. — Когда я умру, я думаю, что хочу родиться муравьем. Современным муравьем. Не муравьем-капиталистом, — быстро добавил он.
— А почему ты думаешь, что сейчас ты не муравей?
Джозеф не обратил внимания на насмешку.
— Люди могут многому научится у муравьев, Питер, мой мальчик.
— Они уже научились, Джозеф, уже, — устало ответил Питер. — Больше, чем они подозревают.
Примечания
