неприступный барьер, чтобы выпустить на волю любовь и нежность. Ведь они существуют, Джейн знала точно, потому что иногда они пробивались из-под постоянной настороженности Харви, как испуганное ночное животное, неожиданно попавшее в луч света. Нежность и любовь были в его ласках, в том, как он смотрел на нее, как касался ее.
— Ты знаешь, что тебе делать, Харви. — Джейн закрыла глаза, и неожиданно у нее задрожали колени. — Если ты и в самом деле хочешь, чтобы я уехала, есть лишь один способ заставить меня уехать добровольно.
У нее появилось ощущение, будто она стоит на краю пропасти. Но у Джейн не было выбора: чтобы спастись, ей нужно перепрыгнуть эту пропасть.
— И какой же? — вежливо-ледяным тоном осведомился Харви.
Ноги дрожали так, что Джейн пришлось сесть. Она проглотила комок в горле, в какой-то момент ей даже показалось, что голос предаст ее и она не сможет заговорить.
— Я уеду, если ты, глядя мне прямо в глаза, скажешь, что не любишь меня.
В следующее мгновение моя жизнь может рассыпаться как карточный домик, подумала Джейн. И для этого нужно так мало — всего лишь несколько слов: «Я тебя не люблю».
Харви смотрел на нее бесконечно долго.
— Я не играю в твои игры, — наконец сказал он и шагнул к двери.
— Харви!
Он остановился, но не обернулся.
— Я люблю тебя, — сказала Джейн.
Харви стоял не шевелясь, словно мраморная статуя.
— Я не уеду, — добавила она.
Повисло напряженное молчание.
— Я никогда не просил тебя об этом, — так и не обернувшись, сказал Харви и вышел.
Силы покинули Джейн. Она упала в кресло, подобрала под себя ноги, свернулась в комочек и рыдала до тех пор, пока не иссякли слезы.
Все последующие дни и ночи Джейн жила на пределе своих сил — в ужасном напряжении, измучившись от бессонницы. Чтобы хоть как-то поддержать себя, она совершала по утрам долгие прогулки. Но это не помогало. Она по-прежнему ночами лежала рядом с Харви, их отделяли друг от друга несколько дюймов. Но эти дюймы были огромными и непреодолимыми, словно пустыня Сахара.
Харви спал беспокойно, а однажды ночью стал бредить — что-то бормотал во сне, метался, жалобно стонал. Джейн протянула руку и коснулась его плеча. Он не почувствовал ее прикосновения. Тогда она придвинулась ближе и тихонько окликнула его, но он продолжал метаться.
Джейн положила руку ему на грудь и прошептала:
— Харви, проснись. Тебя мучают кошмары.
Он затих, потом пробормотал:
— Джейн? Джейн…
— Я здесь.
— Но они все бросали цветы, махали руками… — пробормотал он.
— Это сон, только сон…
— Значит, ты не уехала, — с облегчением сказал Харви, как будто не веря этому. Он все еще был в полусне.
— Нет, я не уехала. — Джейн подвинулась ближе, положила щеку ему на грудь. — Я здесь.
Рука Харви коснулась ее волос, скользнула ниже — к шее, к обнаженной спине и наконец легла на бедро. Нежность, жалость, любовь, чувственное томление — все слилось в единый поток, который захлестнул Джейн.
Харви повернулся на бок, нашел ее губы и со стоном поцеловал. Поцелуй был настойчивым, жгучим, руки жадно скользили по телу Джейн. Не дыша, терзаемая тем же чувственным голодом, она страстно возвращала поцелуи. Его имя вырывалось из ее горла подобно стону, тело трепетало и пело безумную песнь желания.
Возможно, Харви не мог разделить с ней свою душу при свете дня, но сейчас, в глубокой ночной тьме, они могли разделить свою страсть, и в ночи Джейн могла дать ему то, что он не принял бы от нее днем. В том, как Харви касался ее, Джейн чувствовала отчаяние, безмерность его потребности в ней. Пронзительное, горячее, сумасшедшее ощущение.
Такого никогда не было. Их соитие напоминало неожиданный летний ливень — стремительный, обвальный, с громом и с молнией.
И затем он кончился. И снова тишина. Темнота.
Харви крепче прижал Джейн к себе, она ощутила на своей коже его горячее дыхание.
— Джейн…
— Я здесь, — пробормотала она и погрузилась в глубокий, без сновидений, сон.
Джейн открыла глаза и увидела, что Харви одевается, не зажигая света. Мир за окном был уже полон утренних звуков, но предрассветные сумерки по-прежнему заполняли комнату. Джейн мгновенно припомнилось все, что было ночью: одолевавшие Харви кошмары и то, как они занимались любовью.
— Харви! — окликнула она.
— Спи, — сказал он ничего не выражающим тоном.
Джейн словно окатили холодной водой. Она села на постели и отвела волосы с лица.
— Харви, пожалуйста, поговори со мной.
Джейн услышала в своем голосе молящие нотки и испугалась, что не выдержит и выскажет все, что у нее на уме: «Пожалуйста, скажи, что ты меня любишь. Пожалуйста, не старайся вытравить из памяти воспоминания об этой ночи…»
— Мне пора идти.
И Харви ушел, даже не поцеловав ее, не попрощавшись, не взглянув на нее.
Джейн снова легла, подождала, пока не стих шум отъехавшей машины, оделась и отправилась на прогулку. Не пройдя и мили, она опустилась на землю под большим эвкалиптом и стала перебирать воспоминания о прошлой ночи.
Интересно, а Харви об этом помнит? Может быть, ему кажется, что все это было сном?
Харви не приехал к ланчу, зато у дома появился запыленный джип, из которого вышла молодая блондинка, в волосах которой играли солнечные блики.
Джейн, идя навстречу гостье, гадала, кто бы это мог быть. Девушка неуверенно направилась к ступенькам террасы, она озиралась по сторонам, словно опасаясь, не нападет ли кто-нибудь на нее. В руке у нее был пластиковый пакет.
— Привет, — поздоровалась Джейн.
— Привет, — отозвалась девушка и покраснела. — Я хотела бы поговорить с мистером Харви Лоу.
Гостья оказалась настоящей красавицей: матовая не тронутая загаром кожа, светлые волосы и прозрачные зеленые глаза. Пугающе зеленые глаза. Вид у нее был смущенный.
— К сожалению, его нет дома.
— О… — растерянно пробормотала девушка.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила Джейн, протягивая ей руку и называя свое имя.
— А я Эвелин Коберн. Я… я не хотела бы вас беспокоить.
— Вы меня не обеспокоите.
Джейн проводила гостью на террасу. Открывшийся взору гостьи великолепный вид произвел сильное впечатление.
— О! — Она замерла в немом восхищении.
— Да, это и мое любимое место, — сказала Джейн, указывая на одно из кресел. — Садитесь.
Эвелин колебалась. Джейн с удивлением заметила, что на ее лице неожиданно появился испуг.
— А… отец Харви, мистер Лоу, дома? — спросила она.
Вопрос удивил Джейн.
