— Что как?
— Как он хотел убить его?
— Он хотел обставить это как автокатастрофу.
Сара нахмурилась. Она взяла вилку, накрутила на нее спагетти, отправила их в рот, прожевала и проглотила.
— Мне кажется, тебе не стоит угрожать Джекобу, — заметила она.
— Я и не угрожал. Просто хотел устроить ему небольшую встряску.
Она покачала головой.
— Если Джекоб согласен участвовать с тобой в заговоре против Лу, он с таким же успехом может объединиться и с ним против нас.
— Джекоб не станет замышлять что-то против нас, — произнес я с такой уверенностью в голосе, словно сама эта идея была абсурдна.
— Как ты можешь утверждать это?
— Он мой брат, Сара. А это все-таки что-то значит.
— Но кто ему ближе — ты или Лу? По-моему, у Лу больше оснований считать себя его братом.
Я задумался. Пожалуй, Сара была во многом права.
— Ты хочешь сказать, что Джекоб может попытаться убить меня из-за денег?
— Я хочу сказать только одно: не угрожай ему. Все, чего ты добьешься своими угрозами, — это вынудишь его кинуться к Лу. У них ведь нет семей, в отличие от тебя. Так что им ничего не стоит ворваться сюда, убить тебя, взять деньги и смыться.
— Деньги спрятаны. Они не знают где.
— Давай представим: вот они пришли сюда с ружьем, приставили его к твоей голове и просят показать, где спрятаны деньги.
— Они никогда этого не сделают.
— Представь, что они нацелили ружье на меня. — Она приложила ладонь к животу. — Прямо сюда.
Я начал возить по тарелке вилкой.
— Я не могу вообразить Джекоба в этой роли, а ты?
— А в роли убийцы Педерсона ты мог его вообразить?
Я не ответил. Мне представлялся удобный случай сказать правду, я это чувствовал и все равно колебался. Хотя чего мне стоило сказать всего несколько слов — так, по ходу разговора, между прочим. Секунд тридцать я сидел как истукан, уставившись на Сару, отчаянно пытаясь просчитать возможные последствия как своего признания, так и молчания, но мысли путались, ускользали от меня, так что, когда я наконец сделал выбор, произошло это вслепую.
— Так мог или нет? — настойчиво допытывалась Сара.
— Джекоб не убивал Педерсона, — выпалил я и, так же, как и накануне в моем офисе, испытал огромное облегчение от собственного признания. Я заерзал на стуле и пытливо посмотрел на Сару — мне была важна ее первоначальная реакция.
Она безучастно уставилась на меня.
— Но ты мне сказал…
Я покачал головой.
— Джекоб ударом повалил его на землю, и мы думали, что старик мертв. Но, когда я поднял его, чтобы усадить в сани, он застонал, и мне пришлось самому прикончить его.
— Так это ты убил его?!
Я кивнул, чувствуя, как разливается в душе умиротворенность.
— Да, Педерсона убил я.
Сара перегнулась через стол.
— Как?!
— Его шарфом. Я задушил его.
Она в ужасе отпрянула от меня, прижав руку к подбородку, и на какое-то мгновение мне словно удалось заглянуть ей в душу, увидеть, как медленно впитывает она мои слова. Замешательство, промелькнувшее в ее лице, сменилось выражением испуга и потом — отвращением; оно сквозило в ее взгляде, которым она словно отталкивала меня, устанавливая между нами дистанцию. Но испуг быстро прошел, лицо ее опять приняло бесстрастное выражение, и я понял, что для меня не все потеряно.
— Почему же Джекоб не сделал этого? — спросила она.
— К тому времени он уже уехал. Я отослал его к мосту.
— Ты был один?
Я кивнул.
— А почему ты не сказал мне об этом раньше?
Я попытался придумать более или менее правдоподобное объяснение.
— Я боялся тебя напугать.
— Напугать?
— Ну, огорчить.
Сара ничего не сказала в ответ. Она о чем-то думала — видимо, переосмысливала ситуацию с учетом нового сценария, и от ее напускного спокойствия мне стало не по себе.
— Ну, и как? — спросил я.
Она на мгновение задержала на мне взгляд. Мысли ее все еще были далеко.
— Что как?
— Тебя это огорчило?
— Это… — начала она. И задумалась, подыскивая подходящее слово. — Что уж теперь говорить, что сделано — то сделано.
— Ты серьезно?
— Вообще-то, я не приветствую твой поступок, но, раз уж так случилось, я, по крайней мере, могу тебя понять.
— Но ты считаешь, было бы лучше, если бы я оставил его в живых?
— Не знаю, — ответила она. Потом покачала головой и добавила: — А впрочем, нет. Тогда бы мы лишились денег. А Джекоба арестовали бы.
Я на мгновение задумался над ее словами и, вглядываясь в ее лицо, ожидал дальнейшей реакции.
— Ты бы поступила так же? Если бы оказалась на моем месте?
— О, Хэнк. Разве я могла бы…
— Я лишь хочу знать, возможно ли это в принципе.
Она закрыла глаза, словно пытаясь представить себя склонившейся над телом Педерсона, с шарфом в руке.
— Может быть, — наконец произнесла она еле слышно. — Пожалуй, да.
Я не поверил своим ушам, мой мозг отказывался воспринимать услышанное, и все же в глубине души я чувствовал, что такое возможно. Она могла бы убить — так же, как это сделал я. В конце концов, мне никогда даже в голову не приходило, что Джекоб способен сбить Педерсона с ног, потом ударить его ногой в грудь и по голове. Более того, разве мог я когда-нибудь представить себя в роли душителя? Нет, конечно же, нет.
Я содрогнулся при мысли о том, что не только не в состоянии предугадать, как поведут себя в той или иной ситуации близкие мне люди, но даже сам действую спонтанно и подчас неосознанно. Это не предвещало ничего хорошего; все говорило за то, что мы оказались в непривычной для нас ситуации и словно бродим по незнакомой местности без карты. Похоже, мы были обречены.
— Джекоб не знает? — спросила Сара.
Я покачал головой.
— Я сказал ему.
Сара поморщилась.
— Зачем ты это сделал?
