— Джекоб? — прошептал я.
Он не ответил. Очки сползли ему на нос, и я приподнялся, чтобы снять их. Я вывел дужки из-за ушных раковин, сложил очки и оставил их на столике возле кровати. Без очков Джекоб выглядел старше своих лет. Я нагнулся и легким поцелуем коснулся его лба.
Из спальни донесся детский плач.
Джекоб приоткрыл глаза.
— Поцелуй Иуды… — хриплым шепотом произнес он.
Я покачал головой.
— Нет. Я просто желаю тебе спокойной ночи.
Он попытался сфокусировать на мне взгляд, но безуспешно.
— У меня все плывет перед глазами, — пожаловался он.
— Это пройдет. Постарайся расслабиться.
Он улыбнулся, явно подавив в себе желание хихикнуть, потом как-то неожиданно стал серьезным.
— Ты поцеловал меня на ночь? — спросил он. Голос его чуть дрогнул.
— Да.
Слегка сощурившись, он пристально посмотрел на меня. Потом кивнул.
— Спокойной ночи, — заплетающимся языком произнес он.
Когда он закрыл глаза, я, пятясь, тихо вышел из комнаты.
В спальне я застал Сару в постели. Она уже успокоила Аманду, и малышка, тихонько воркуя, засыпала в своей колыбельке.
Деньги были сложены в стопку на комоде. Переодевшись в пижаму, я подошел и взял их.
— Это было глупо, Сара, — сказал я. — Мне даже на верится, что подобное предложение исходило от тебя.
Она внимательно посмотрела на меня. В лице ее отразились удивление и обида.
— Я подумала, что так будет веселее, — проговорила она. Сара сидела в одних трусиках, волосы ее были сколоты в пучок, как у школьной учительницы.
— Мы же договорились не дотрагиваться до денег, — напомнил я.
— Зато всем было весело. Согласись. Тебе ведь тоже понравилось.
Я покачал головой.
— Вот из-за такой же ерунды мы и попадемся.
— Но я же не выносила их из дома.
— Ты не должна даже прикасаться к этим деньгам, пока мы не уедем отсюда.
Сара нахмурилась. Я знал, что она сейчас обо мне думает: что я груб и все такое, но меня это не волновало.
— Обещаешь? — спросил я.
Она пожала плечами.
— Хорошо.
Я положил деньги на кровать и начал пересчитывать их, однако то и дело сбивался со счета.
— Он ничего не взял, — произнесла вдруг Сара. — Я уже проверила.
Меня словно током ударило. Я и сам не мог объяснить, почему вдруг кинулся считать деньги.
Лежа в постели, мы еще долго перешептывались, прежде чем уснуть.
— Как ты думаешь, что с ним станет? — спросила Сара.
— С Джекобом?
Свет был везде погашен, и я скорее догадался, чем увидел, что она кивнула в темноте. Сара уже простила меня за то, что я не удержался от нравоучений.
— Может, купит ферму, — сказал я.
Я почувствовал, как напряглось ее тело.
— Нельзя ему покупать ферму, Хэнк. Если он останется…
— Я имею в виду не отцовскую. Любую другую ферму. Скажем, где-нибудь на западе — в Канзасе или Миссури. Мы могли бы помочь ему обустроиться.
Я говорил, а сам понимал, что все это чистейшей воды утопия. Вино несколько расслабило меня и позволило помечтать за ужином; но сейчас я уже протрезвел и смотрел на вещи реально, а не так, как мне бы хотелось. Джекоб абсолютно не смыслил в сельском хозяйстве; у него были такие же шансы преуспеть в качестве фермера, как и стать рок-звездой или астронавтом. С его стороны было ребячеством мечтать о фермерстве, своего рода упрямством, нежеланием признать, кто он есть на самом деле.
— Может, он будет путешествовать, — попробовал я другую версию, но не смог представить брата и в этой роли — кочующего с самолета на самолет, оформляющего в аэропорту багаж, прописывающегося в дорогих отелях. Все это тоже было из области невозможного.
— Чем бы он ни занялся, — сказал я наконец, — хуже, чем сейчас, ему не будет. Как ты думаешь?
Перевернувшись на бок, я закинул ногу на Сару.
— Конечно, — согласилась она со мной. — У него будет миллион триста тысяч долларов. Как же может быть хуже с такими деньгами?
— Интересно, что он будет с ними делать?
— Да просто тратить. Как и мы. Для чего же еще нужны деньги?
— А на что он их потратит?
— Да на что захочет. На шикарную машину, дом на берегу моря, красивую одежду, дорогую еду, экзотические путешествия.
— Но он так одинок, Сара. Он не сможет покупать все это для себя одного.
Она нежно коснулась моего лица.
— Он кого-нибудь встретит, Хэнк, — сказала она. — С ним все будет в порядке.
Я слишком устал, и потому мне хотелось поверить ей, но я знал, что она, скорее всего, ошибается. Не все подвластно деньгам. Они могут сделать нас богаче, но и только. Я чувствовал, что Джекобу, даже и с большими деньгами, скорее всего, суждено до конца дней своих так и остаться толстым, робким и несчастливым.
Пальцы Сары ласково скользили по моему лицу, и я, расслабившись, закрыл глаза.
— Каждый получает в этой жизни то, что заслуживает, — уже засыпая, проговорила она.
На рассвете меня разбудили чьи-то шаги по дому. Я приподнялся на локте, напряг зрение. Сара сидела рядом, прислонившись к спинке кровати, и кормила Аманду. За окном завывал ледяной ветер.
— В доме кто-то есть, — сказал я.
— Шшш, — прошептала Сара, не отрывая взгляда от ребенка. Она протянула ко мне свободную руку и легонько погладила по плечу. — Это Джекоб. Он в ванной.
Я прислушался к тому, как поскрипывают стены дома под натиском ветра, как тихонько воркует Аманда, посасывая материнскую грудь. Потом лег обратно. Через минуту-другую я расслышал тяжелую поступь брата, который возвращался по коридору в свою комнату. Усаживаясь на кровать, он застонал.
— Убедился? — прошептала Сара. — Все в порядке.
Она так и держала руку на моем плече, пока я не заснул.
6
Мы заехали за Лу в самом начале восьмого и сразу же отправились в Ашенвиль, в «Рэнглер». Это был один из двух городских баров-близнецов. Когда-то он мог похвастаться своим выдержанным в стиле дикого Запада интерьером, но сейчас от него осталась лишь вывеска да огромных размеров шкура лонгхорнского
