— Всего одну бутылку вина, — кричала женщина через стекло.
Я открыл дверь ключом кассира. Распахнул ее и посмотрел на машину, чтобы убедиться, что женщина одна. В машине никого не было.
— Я только на минутку, — сказала она, чуть задыхаясь. — Мне нужно лишь бутылку столового вина для подарка.
Она вошла, и я закрыл за ней дверь, щелкнув замком. Ключи я положил обратно в карман. Обернувшись, она взглянула на меня.
— Вы ведь продаете вино?
— Конечно, — ответил я. — Вино, пиво, шампанское…
Она ждала, что я продолжу, но я замолчал. Я стоял, улыбаясь, между ней и дверью. Теперь, приняв решение, я был на удивление спокоен. Как и при убийстве Сонни, когда мне казалось, что я всего-навсего лишь играю роль.
— Ну? И где же оно? — Она еще не заметила кровавые следы на полу.
— Сначала нам нужно договориться об одной услуге.
— Услуге? — смутилась она. И посмотрела на меня, теперь уже внимательнее, улавливая выражение моего лица, глаз. — У меня нет времени для шуток, молодой человек, — сказала она, чуть вскинув голову — воинственно, как ястреб.
— Я только что сшиб полку с красным вином. — И я указал в сторону лужи у задней стенки магазина.
Она заглянула в центральный ряд.
— О, Боже, — произнесла она.
— У меня тряпка лежит на полке в кладовке, и нужно взбираться по лестнице. Но кто-то должен подержать мне ее.
Она опять уставилась на меня.
— Так вы хотите, чтобы я подержала вам лестницу?
— Я оказал вам любезность, впустив вас в магазин.
— Любезность? — фыркнула она. — Вы закрылись раньше положенного времени, чтобы улизнуть домой. Не думаю, чтобы ваш босс оценил ваш поступок как большую любезность.
— Вам всего лишь нужно будет подержать…
Женщина постучала пальцем по циферблату часов.
— Было без двух минут шесть. Любезность! Никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
— Послушайте, — сказал я. — Я не могу убрать все это без тряпки. А тряпку не могу достать без вашей помощи.
— Слыханное ли дело — держать тряпку на полке!
— Я не отниму у вас много времени.
— Я одета к званому ужину. Взгляните на меня! Не могу же я держать лестницу в таком виде.
— Что, если я дам вам вино бесплатно? — предложил я. — Любую бутылку, какую выберете. А за это вам придется лишь пройти в кладовку и подержать мне лестницу.
Она заколебалась; на ее лицо легла тень задумчивости. За окном, одна за другой, проносились машины — нескончаемый поток огней.
— Вы говорили, что у вас есть шампанское?
Я кивнул головой.
— «Дом Периньон»?
— Да, — ответил я. — Конечно.
— Тогда я выбираю его.
— Хорошо, — сказал я. — Вы его и получите. — Я отошел к прилавку и прихватил с него мачете, прикрытое сверху газетой. Потом вернулся к женщине и взял ее под локоть. — Давайте пройдем по крайнему ряду, чтобы не угодить в лужу.
Она послушно пошла за мной. Каблучки ее туфель звонко стучали по кафельному полу.
— Я не испачкаюсь? Я не стану ничего делать, если там грязно.
— Там очень чисто, — заверил я ее. — От вас потребуется лишь подержать лестницу.
Мы двигались по дальнему ряду торгового зала. Я окидывал взором полки, подмечая, что на них выставлено: хлеб, гренки, соусы для салатов, туалетная бумага, носовые платки «Клинекс», губки, консервированные фрукты в банках, рис, крекеры, сухие соленые крендельки, чипсы.
— У меня не так много времени, — предупредила женщина. И, пригладив мех шубы, быстро взглянула на часы. — Я уже опаздываю.
Я все еще держал ее за локоть. Мачете был у меня в левой руке. Я чувствовал его острое лезвие под газетной бумагой.
— Я только заберусь наверх, тут же спущусь, найду вам шампанское, и потом… — Я убрал руку с ее локтя и щелкнул пальцами. — Потом вы свободны.
— Более нелепой ситуации не придумаешь, — фыркнула она. — В жизни не сталкивалась ни с чем подобным.
Я вновь взял ее под локоть; женщина взглянула на меня и язвительно добавила:
— Знайте же: ноги моей больше не будет в этом заведении. В последний раз я удостаиваю вас вниманием. Вот к чему приводит неучтивое обращение с покупателями, молодой человек. Оно их отпугивает.
Я кивал головой, едва вслушиваясь в то, что она говорит. Я вдруг излишне занервничал. Кровь прилила к голове и бешено пульсировала, словно мои вены были слишком узки для ее бурного потока. Мы уже подходили к кладовке. Лужа залила все пространство у стены и подступила к двери. По ее краю тянулись кровавые следы и шлейф, оставленный телом кассира, когда я волочил его за ноги. Увидев это, женщина остановилась.
— Я не смогу переступить.
Я крепче сжал ей руку и прижался к ней, толкнув ее вперед, к кладовке.
— Что вы себе позволяете? Молодой человек?
Я зажал сверток с мачете под мышкой и, схватив женщину обеими руками, не то пронес, не то пихнул ее прямо в темно-красную лужу. Она, высоко поднимая колени, словно пританцовывая, пересекла ее.
— Это неслыханно, — взвизгнула она. Возникла пауза, пока я возился с дверной ручкой.
Уронив взгляд, я разглядел ее туфли, забрызганные кровью. Ножка у нее была крошечной, как у ребенка.
— Я… не… потерплю… чтобы… — задыхаясь, произнесла она, пытаясь освободиться от моей хватки. Но я крепко держал ее за меховой рукав. — … со мной… так обращался… какой-то…
Я наконец открыл дверь и, обхватив женщину за спину, втолкнул ее в кладовку. Свободной рукой я взмахнул мачете, стряхивая с него бумажную оболочку. Газета с тихим шелестом опустилась в лужу.
Женщина начала было разворачиваться, открыв рот, чтобы заявить очередной протест, как вдруг взгляд ее упал на пол, где, прямо у ее ног, лежал труп кассира.
— Боже, — вымолвила она.
Я рассчитывал проделать то, что задумал, как можно быстрее и аккуратнее, покончив с ней одним тяжелым ударом, но звук ее голоса остановил меня. Я с ужасом осознал, почему ее голос показался мне таким знакомым. Это был голос Сары — тот же тембр, разве что слегка измененный возрастом; та же твердость, самоуверенность и решимость. Я вдруг подумал: «Так будет звучать голос Сары, когда она состарится».
Женщина воспользовалась моим замешательством и гневно обрушилась на меня. В лице ее смешались страх, отвращение и смятение, что повергло меня в еще большую растерянность.
— Я не… — начала она, но вдруг замолчала, покачав головой. В комнате было темно; свет проникал лишь в дверной проем, где как раз стоял я. Моя тень падала на женщину. Я держал мачете перед собой, словно обороняясь от нее.
— Что все это значит? — спросила она. Голос ее чуть дрогнул, но все равно был на удивление твердым и спокойным. Я видел, как она осторожно переступила одной ногой через тело кассира, чтобы развернуться и смотреть мне прямо в лицо. Подол ее шубы лег на бездыханное тело.
