действительно знает кто этот гнида. Но тогда он точно знает, что это не он, не Моряк. Надо играть ва-банк. Все это зашло слишком далеко и маньяка надо остановить. Если ублюдок что устроил людоедский пир в пожарке один из них это тем более страшно. Тогда Родьке остался день два. И все. Ей конец. Черт возьми, да не могу я плюнуть и уйти вот так просто.
– Саныч, – Моряк слегка поднял руку.
– Тебе чего? – Саныч повернул голову.
– Давай на два слова? Выйдем?
– ЭТО ОН! – Истошно завопил Жиган и ринулся на Моряка.
Руки Саныча были непреодолимым препятствием даже для накаченного бывшего охранника. Могучий старик повалил Жигана на стол, сминая недоеденные пайки Щербатого, Ваффена и свою за одно.
– А может ты, Жиган! – зарычал Саныч.
Жиган замер.
– Ты не мог меня там видеть, – прошипел он.
– Потому что ты хорошо прятался?
– Потому что меня там не было!
– Ну, тогда засохни урюк! Я сказал! Это один из нас семерых!
– И даже может быть ты?! – усмехнулся Жиган.
– А ты проследи за мной! Им можешь все-таки быть и ты! – Саныч поднял его со стола и отшвырнул от себя. – Всем успокоится. Жратву доедайте и живем, как жили. Пойдем, тельник, потолкуем.
– Ты действительно знаешь кто это?
Они стояли вдалеке от трапезного вагона. Вокруг никого не было.
– Хочешь, чтобы я тебе по секрету сказал? Или хочешь попросить меня не сдавать тебя? – Ухмылялся Саныч.
Нда. А он молодец. Четко держится своей стратегии.
– В таком случае, если ты видел этого педрилу, то сам прекрасно знаешь что это не я.
– А какие у тебя сомнения?
– Не сомнения. Мне нужна поддержка в одном деле.
– И в каком?
– Дело в том, что возможно это не просто мужик, решивший, что Родька уже взрослая.
– Вот как? И что еще?
– Возможно это сексуальный маньяк и людоед. Причем на счету которого пара десятков жертв.
– Что?
– Выслушай до конца, – Моряк говорил и внимательно следил за реакцией Саныча. И в том числе был готов, что тот сейчас кинется на него. – Он ловит женщин. В том числе маленьких девчонок. Насилует их. Затем ест.
Так… Саныч поднял руку… Нет… он трет ею шею и сглатывает морщась…
– Моряк ты, что за херню сейчас несешь.
– Да выслушай ты до конца. Там, в пожарке у реки, логово его. Я нашел. Лежбище. И много белья. Женское белье в его комнате, где он насилует. Нижнее имею ввиду белье. А внизу. На первом этаже. Верхняя одежда. А на берегу реки захоронение. Он яму вырыл и скидывает туда трупы. Чуть землей присыпав.
– Ты же сказал, что он их ест…
– Да… Но… Он гурман, своего рода. Он не все ест. Только… – Моряк вспомнил, как его вырвало, но сейчас это очень не уместно. Каждое слово может быть последним, если маньяк и есть Саныч. Нельзя отвлекаться. – Только груди, ягодицы, щеки и губы…
– О боже, – Саныч прикрыл ладонью рот и чуть повернувшись, наклонился.
Очень удобная поза чтобы усыпить мою бдительность, – подумал Моряк. – Все. Я удочку закинул. Сделает он это сейчас или пойдет со мной в пожарку и попытается прикончить там? Удобнее конечно там. Или Саныч не при делах? Я не на того ставлю? Но он никогда не вспоминал о боге. А сейчас? О боже? С чего бы вдруг?
10.
– Как давно ты знаешь Щербатого?
– А в чем дело? – кативший рядом с собой скрипучий велосипед, Саныч посмотрел на идущего рядом Моряка.
– Ну, он же работал в этой пожарке.
– Да с самого начала знаю. У него вроде отец еще там работал. Он ликвидатором был.
– Ликвидатором?
– Ну да. Помнишь Чернобыль?
Моряк усмехнулся.
– Странно, что кто-то о нем помнит после ядерной войны. Так поэтому у Щербатого лицо такое? Ну… странное… Генетическое это у него?
– Понятия не имею. Он кажется, до аварии родился. Ты что, думаешь, что это он тот маньяк?
– Ну, не исключаю.
– По-моему он и эстонец этот, меньше других станцию покидают.
– Ну, кто его знает. – Моряк пожал плечами.
– А почему ты меня не подозреваешь? – Саныч бросил косой взгляд на Моряка.
– А ты мне нравишься, – усмехнулся тот в ответ. Конечно, думал он совершенно иначе. Если Саныч маньяк и приближается к точке своего второго Я, а именно туда они сейчас идут, то так или иначе будет знак о его тайне. Возможно этот вопрос, как реакция на чувство своего мнимого превосходства и есть тот сигнал.
Саныч снова покосился на Моряка. Конечно, он понятия не имел, кто подгладывал за девчонкой. Но коль уж Родька подняла этот вопрос перед всеми, то извращенец непременно затаится и будет осторожным. А если во всеуслышание сказать, что извращенец попался, то он допустит ошибку запаниковав. Был ли этот разговор Моряка с ним и эта прогулка к пожарке той самой ошибкой? Допустим, что это и есть Моряк. Зачем он затеял разговор, если понимал, что Саныч якобы знает, что это он? Заманить в глухое место и прикончить как нежелательного свидетеля? Как-то странно. Неувязочка одна. Если он знает, что я знаю, то не должен был говорить со мной та,к будто он не при чем и подозревает кого-то. Если только он не проверял блеф это либо нет. А что. Вполне. Он ведь хитрый, этот Моряк. Но хуже всего, если его история про маньяка людоеда, правда. Эта пожарка совсем рядом с электродепо. А именно к электродепо должны были прийти его жена, дочь и внучка, если они живы и прочитали его записку на доме.
Саныч нервничал. И Моряк это чувствовал.
Холодный ветер гулял между руин города и в выбитых окнах пустующих зданий. Они шли дальше, тихо разговаривая, и велосипед непозволительно громко поскрипывал. Впереди уже маячили строения пожарной части.
– Слушай, Саныч. Оставь свою тарантайку тут. Если эта гнида там, то он может услышать. Я сейчас пойду, проверю. А ты спрячь велик и подойди с той стороны к остаткам забора. Видишь?
– Вижу, – угрюмо ответил машинист.
– Ну вот. И жди меня там.
– Ладно.
