Из окна кабинета открывается замечательный вид на город Иллинадор. Уже почти стемнело, но Священное поле сияло ожерельем костров. Почти правильный круг зеленой травы, двести шагов от края до края, в окружении вековых деревьев лежит меж невысоких холмов, на которых за много лет вырос город. Дома, традиционно покрашенные белой краской, тонкие шпили, ажурные перила балконов, арки дверей и окон оттеняют естественную красоту леса. Мне было хорошо видно, как на тропинках мелькают светлые фигуры — иллины спешат со всех сторон в центр города на праздник.
Я полюбовался еще немного пейзажем и вышел из кабинета. В окружении тайлов и моих помощников я проделал короткий путь от дворца до возвышения на краю поля и, как только занял своё место, праздник начался.
В центре возвышался сплетенный из веток и белых цветов дракон, голова на длинной шее поднята вверх, крылья распростерты на траве. Действительно, в этом году он больше, чем в прошлом, мой сын прав. По обычаю, в начале праздника он сгорит, а с ним сгорят и тысячи бумажных трубочек, свернутых записок — молитв Великому Альдиниру Светлокрылому, спасителю иллинов. Их надевают на стебли цветов перед тем, как вплести в чучело дракона. Где-то там есть и моя. Услышат ли нас боги сегодня? Давно уже не слышат…. Жалкий ручеёк остался на дне высохшего русла когда-то полноводной реки под названием Надежда.
Иллины, смеясь и толкаясь, сформировали два кольца по периметру поля и медленно пошли в противоположные стороны. Внутренняя цепочка двигалась по ходу солнца, а наружная — против. Протянув правую руку, иллины на ходу слегка касались пальцами друг друга. 'Народ един, прочь вражду, прочь ревность и обиду, сегодня все равны' — шепот молодых иллинов сливался в общий гул, то утихая, то опять усиливаясь. Мои губы, как и губы тысяч зрителей на холмах и деревьях вокруг поля, шептали: пока мы есть, пока мы живы, есть надежда.
Совершив полный оборот, ведущие цепочек — их выбирают в течение года — повели молодежь к центру, к чучелу белого дракона. Вьются две цепочки по спирали, все тесней, все ближе, уже нет зазора между концентрическими кругами. Послышался смех, визг, крики — парни щипаются, заигрывают к девушкам, а они, в отместку, наступают им на ноги. Всем приятно тесное общение. Но вот, иллины замолчали и, по команде ведущих, сосредоточились на главной задаче праздника. Каждый иллин на поле прошептал заклинание воздуха, и дракон в центре ожил, громада из веток взмахнула крыльями и поднялась в воздух! Белый дракон воспарил в десяти локтях над восторженной толпой. Все зааплодировали и закричали: 'Мы смогли, у нас получилось!'
Наружные ряды развернулись и побежали от центра к краю поля. Постепенно вся молодежь оказалась за кругом костров, лишь дракон продолжал медленно вращаться над зеленой травой.
Теперь мой выход. Тайл, стоящий за моей спиной, протянул мне лук, я взял его, натянул тетиву и выстрелил, вместе со стрелой посылая заклинание огня. Дракон вспыхнул мгновенно, разноцветные искры полетели в разные стороны. Сгорая, дракон продолжал вращаться, жаль, недолго. Ветки и пропитанная специальным составом бумага для записок быстро сгорели, и только пепел легким облаком опустился на траву.
Еще минуту стояла тишина, потом пронесся вздох, будто все забыли, что нужно дышать, и только сейчас вспомнили об этом. Беззвучно шевелились губы, вознося молитву.
Но вот на дальнем от меня конце поля заиграла первая флейта, за ней последовали другие.
Иллины стали петь и танцевать, зрители побежали на поляну, многие несли с собой еду или музыкальные инструменты. Я нашел глазами сына, вернее, его телохранителей. Они не выпускали из вида танцующего с девушкой Керто. Пусть молодежь веселится, а мне пора идти.
Мой дворец стоит недалеко от Священного поля — места, где шесть тысяч лет назад находился портал, из которого вышли иллины, чтобы начать новую жизнь. Я вернулся в кабинет, тайлы остались за дверью. Легкая закуска уже ждала меня на столе — три часа пролетели незаметно. Стоя, я отломил кусочек лепешки, набрал в блюдце немного фруктового салата и налил себе охлажденный напиток: сок свежих ягод с кислинкой лимона.
— Приятного аппетита!
От неожиданности я сжал бокал слишком сильно, тонкий хрусталь лопнул, и сладкий красный напиток брызнул во все стороны: на одежду, на стол, на пол. Покушение? Я медленно повернулся. Облокотившись спиной на поддерживающую потолок резную колонну, стоял человек. Мысленно позвал охрану — тишина.
— Они не услышат. Вижу, ты меня не узнал. Да, давно я к вам не наведывался, — он отошел от колонны и вступил в круг света.
Я действительно никогда не видел этого человека. Серая шелковая рубашка навыпуск, черные брюки, мягкие туфли. Короткие светлые волосы, тонкий нос, цвет глаз разглядеть я не смог — недостаточно светло. Красив, для человека, но эльфийской тонкости черт нет, разве, что разрез глаз миндалевидный, но и это среди людей не редкость. Уже не мальчик — лет двадцать восемь-тридцать. Высок, пожалуй, на полголовы выше меня, широк в плечах, но строен — ни капли жира. Опасен ли он? Да, очень. Моя интуиция просто кричала об этом. Незнакомец подошел, оглядел заляпанный лимонадом стол и взял кусок сыра.
— У, вкусно! — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Прикажи подать еще что-нибудь, пожалуйста. В последнее время я питаюсь кое-как. А ваша кухня мне всегда нравилась — непривычностью вкусовых сочетаний!
Я отступил на шаг назад и спросил:
— Кто Вы такой и по какому праву распоряжаетесь?! — сделав еще одну попытку позвать тайлов, я, наконец, получил ответ. Они ворвались в кабинет с оружием в руках. Необычный гость, продолжая жевать сыр, небрежно махнул свободной рукой в их сторону, и телохранители замерли. Мой вопрос он проигнорировал.
— А чем руки вытереть у тебя есть? А, вижу, — он потянулся за салфеткой, — Фу, мокрая!
На неё попала большая часть лимонада, но человека это не смутило. Он встряхнул кусок ткани и в кабине подул легкий ветерок. На моих глазах красные пятна исчезли, а разбитый бокал, чистый и невредимый, оказался у него в руке. Бесцеремонно усевшись в моё кресло, человек налил себе сок.
— Лет восемьсот назад твой отец угощал меня очень вкусным паштетом. Из какой-то рыбы. Не помню точно название, давно это было. Талапия? Есть у вас такая?
Я кивнул, все еще не понимая, как с ним разговаривать.
— А паштет из неё вы еще делаете? Мне тогда очень понравилось. Мальчики! — Тайлы расслабились, убрали мечи и низко поклонились моему гостю.
— Мы к Вашим услугам, Властелин!
— Узнали? Молодцы, а теперь, сгоняйте на кухню и принесите…. всего понемногу. Хочу попробовать, чем вы тут питаетесь.
Я все-таки стар! Моя охрана догадалась раньше. Когда тайлы вышли, и Властелин повернулся ко мне, я низко поклонился ему:
— Простите, что не узнал Вас! Я уже далеко не молод и не могу соревноваться в сообразительности с молодыми.
— Неудивительно, последний раз я прилетал в Иллинадор, когда ты был ребенком. А по поводу твоей старости…. Что тогда говорить мне? Через 2 месяца мне исполнится семь тысяч триста сорок четыре. Или сорок пять? О, если так, то это почти круглая дата! Хм, надо будет Лизу спросить, она все дни рождения помнит, это у меня ужасная память на цифры.
— Кого? О, простите, Властелин.
Он посмотрел на меня так, что мне захотелось проверить, всё ли в порядке с одеждой.
— Жену спросить нужно, Лизу.
Я молчал, не зная, что ответить, впервые за много лет почувствовав себя неуютно в собственном доме. В дверь вежливо постучали. Альдинир подскочил, легким шагом подлетел к двери и распахнул её. Помощник повара под присмотром тайлов поставил тяжеленный поднос на стол. Бросив недоуменный взгляд на неизвестно как оказавшегося здесь человека, он спросил:
— Светлому Правителю угодно ещё что-нибудь?
— Спасибо, этого достаточно.
