Он бормотал браваду, старясь унять волнение и страх. Хотя какой страх? В данный момент он просто не знал, что это. Главное, что он услышал, как скрипят качели. Они скрипели все громче, а твари были все ближе.
— Мужики. Валите. Прорывайтесь через их строй. А я ими займусь, — пробормотал Васнецов, медленно прижимая к плечу приклад автомата и пристально глядя в прицел. — Срал я на ваши рычания, уроды.
И он нажал на курок. Автомат как-то медленно задергался в руках, послушно ложась в направлении стрельбы после каждой выпущенной пули. И странное дело. Он видел, как эти пули вылетают и мчатся в кремниевых псов-стражей. А те рассыпаются от первого же попадания, как пепельные кучки от порыва ветра. Выстрелы звучали глухо, как издалека. Зато хорошо скрипели качели, которых тут и в помине не было. Как бы медленно ни вылетали пули и как бы лениво ни ухал автомат, рожок очень скоро опустел. Николай набрал полные легкие ледяного воздуха и, заорав так, как кричат исполинские непобедимые чудовища из самых жутких кошмаров, бросился навстречу приближающейся массе. Приклад М-16 обрушился на голову первой твари. Монстр рассыпался в прах. Следующий… И еще… Он размахивал оружием, как секирой, и отправлял этих тварей одну за другой обратно в ад, ведь он сейчас защищает свой мир. Рай, из которого они изгнали когда-то Бога… Он казался себе сейчас этим самым Богом, вернувшимся в покинутый рай, чтобы навести порядок, а эта нескончаемая стая жутких тварей ничего не может ему сделать, и ему надо только изящно размахивать автоматом и сносить им безобразные каменные головы… Что за скотина набросилась со спины? Николай рухнул в снег и, резко развернувшись, нанес удар ногой. Варяг отлетел.
— Коля! Ты сдурел, что ли?! — заорал Яхонтов.
— Варяг! Бегите! Только я смогу с ними справиться! — закричал Васнецов, вскакивая.
— С кем справиться? Ты с ума совсем сошел?!
Васнецов стал судорожно дергать головой, оглядываясь.
Никаких кремниевых псов вокруг не было. Снежная пустошь и ветер, гоняющий белую пыль.
— Черт, как же это?! — воскликнул он.
— Коля, что с тобой! Ты куда целый рожок выпустил?!
— Но я же видел!
— Видел кого?!
И снова качели. Они скрипели, отдаваясь пульсацией в голове. Скрип становился все громче и все чаще, пока не слился в пронзительный визг циркулярной пилой, разрывающий разум. Он задрожал и, упав на колени, схватился за голову, издавая жуткие вопли, желая перекричать этот визг и слышать только собственный крик.
— Да что с тобой, Коля?!
— Ххха-а-ар-р-рпп… — орал Васнецов, мотая головой и вытряхивая из себя этот скрип. — Ччче-ер-р- рттт! Это он!!! Это он со мной делает!!! Сссу-у-уккка!
— Он же сумасшедший! — воскликнул подбежавший Лазар.
Николай промычал что-то и вдруг уставился на Лазара. А он не такой худой. На его мясе можно неделю продержаться… Черт! Он снова тряхнул головой. Вскочил и с размаху врезал Роберту по лицу.
— Варяг, да сделайте с ним что-нибудь! — воскликнул Роберт, в очередной раз упав в снег.
Следующий удар нанес Яхонтов. Васнецов отлетел в сугроб и, распластавшись на снегу, уставился в затянутое тучами небо, прижимая к больной скуле снежный ком.
— Спасибо, — вздохнул он, почувствовав, что скрип исчез. — Теперь легче.
— Коля, да что за дьявол в тебя вселился!
— Надо же, а думал, наоборот, — проворчал Васнецов, поднимаясь. — Торопиться надо, Варяг… Он обратить меня может…
— Чего?! Кто?!
— ХАРП. Он боится. Он чувствует. Я уверен.
— Молодой человек! ХАРП — это сложный технический комплекс! Это груда железа! Он не может думать и чувствовать! — воскликнул Лазар.
— А люди могут? — Николай усмехнулся.
— Вы о чем?!
— Я о ядерной зиме, черт тебя дери. Поехали уже… Пока я с катушек не съехал… Тебя, Лазарчук, первого в таком случае сожру. У Варяга мускулы. Он жесткий… И… и невкусный…
— Fucking sick asshole, — проворчал тихо Лазар.
Всю дальнейшую дорогу он размышлял о том, что с ним произошло. Он как-то совсем не учел, что, возможно, ХАРП действительно каким-то образом влияет на мозг. На разум. Только как? Едва ли ХАРП был чем-то мыслящим и действовал осознанно, если только его излучением кто-то не управлял, воздействуя на мировое психополе или делая это локально. Он вспомнил о «генераторах чудес». Вспомнил тот зов, что затащил его и Людоеда в метро Екатеринбурга. Вспомнил проект «Ареал», о котором они вычитали в старых записях Нижнего Аркаима. Все больше думая об этом и сопоставляя какие-то моменты из своих воспоминаний и текущих ощущений, он все четче осознавал то, что все в этом мире взаимосвязано. Что есть это вселенское психополе или мировой разум, о котором что-то говорил тот слепой старик, напророчивший гибель Ильи. Есть что-то непостижимое, необъятное и в то же время такое близкое… Совсем рядом. Вокруг каждого живого существа. В разуме каждого человека. И как чудовищно и противоестественно в таком случае убивать. Воевать. Ненавидеть. Считать, что можно думать о себе, а беды и чаяния других тебя не касаются. Нет. Так не бывает. Просто люди не тратили свое время на постижение истины и тайн мироздания. Не озадачивались эволюцией своего разума. Не рвались вперед все вместе. Люди силой выясняли между собой отношения по всяким надуманным и нелепым поводам. И теперь ему все это расхлебывать. И всем тем детям от этого страдать. Но проклятый джинн, которого люди когда-то выпустили из волшебной лампы своего разума, не хочет сдаваться. Да. Очень тяжело исправить то, что сотворено необдуманно. Еще сложней исправить последствия действий спланированных. Люди очень хорошо подготовили свою смерть. Смерть пока у людей получалась лучше всего. Но оттачивать искусство жизни они почему-то не додумались. Глупые, несчастные существа. Видимо, очень рано им открылись тайны атомной энергии, пси-полей, генной инженерии и всего того, что стало монолитной надгробной плитой цивилизации… А что до остатков этой цивилизации, так вот они. Они уже ждут. Давно, видимо, ждут. Нетерпение заставило их выскочить из сугроба и орать проклятия на своем языке, красноречие свое дополняя направленными на них стволами огнестрельного оружия. А может, наброситься на них, как он набросился на воображаемых псов? Нет… Глупо…
Рейнджеры своими криками и угрозами применения оружия заставили их спешиться и бросить оружие. Повалили на снег и связали. Тот, кто следил за ними, видимо, поведал своим, что русские дали бой стражам и из-за этого погибли трое американцев. Собственно, то, что нужно было Линчу. Иначе отчего этим рейнджерам Хоуп-Сити быть сейчас такими враждебными?
— Филиппу помогите! Ему медик нужен! — орал Варяг, которого сдерживали пять человек.
Силу применили даже в отношении Лазара.
— Окажите помощь Филиппу! Ребят по-людски похороните! — продолжал кричать Яхонтов.
Николай отрешенно слушал его. Смиренно принял веревку на своих запястьях, связываемых за спиной. Он понимал, что сейчас сопротивляться нет смысла. Сейчас их убивать не станут. Это было бы слишком просто. А им ведь нужно шоу. Значит, его час еще не пробил. А когда пробьет, он покажет им это самое шоу.
И снова та же самая камера. Их снова грубо сюда затолкали. Чуть позже приволокли в камеру и Вячеслава, бросив его на нары. Сквернослов кряхтел и морщился, растирая больную ногу.
— Опять вместе, а это главное. — Он улыбнулся сквозь гримасу боли. — Пусть даже и в клетке. Я слышал, что погиб кто-то из группы, что к стражам пошла. Я немного их болтовню стал понимать. Очень за вас боялся. Слава богу, вы в порядке.
— Н-да, надолго ли? — хмыкнул Яхонтов.
— А что. — Славик хихикнул. — Небось опять Колян все облажал, да?
Васнецов лишь бросил на него злой взгляд и подошел к решетчатой двери. Просунул руки через
