Ведь ее отец погиб во Вьетнаме, когда она была совсем еще крошкой, а ее мать Кэтрин умерла от какой-то неизвестной болезни вскоре после его гибели. Я же просто старалась не задумываться о том, гуляют ли мои собственные родители в райских кущах, или их души так и не нашли упокоения.
Карен прихлопнула ладонью москита, жужжавшего над ее тщательно заплетенными шоколадными косами.
– Этот мальчик должен оказаться достойным наших усилий, – заметила она.
Мы лежали в лесу. Я набрала побольше слюны плевком сбила москита на лету.
– Готов!
– Как ты вульгарна!
– Но зато я не боюсь привидений.
– Ты просто ничего о них не знаешь. – Моя подруга склонила голову к плечу. – В Каменном коттедже полно призраков.
– Ерунда! Это просто заброшенный дом. И вовсе он даже не проклят.
– Спорим, духи наших мам витают где-то здесь?
– С чего ты взяла?
– Они раньше играли в этом лесу. Мне бабушка сказала.
– Ну, они же не захотели здесь остаться, – равнодушно ответила я. – Потому что они не были здесь счастливы. И до нас им нет никакого дела, а значит, и души их здесь не летают. – Я отогнала кровососов от лица и в душе понадеялась, что ни зеленая змея, ни многоножка не заползут в мой комбинезон. И тут я заметила движение в коттежде. – Вон он!
Мы плотнее прижались к земле и увидели, как Эли Уэйд вышел из красивой резной задней двери коттежда. Было самое начало сентября, совсем недавно праздновали День труда. В это время на каждом перекрестке стояли жаровни, и проезжающим предлагали купить сандвичи со свининой, брауншвейгские колбаски и свиные ребрышки в густом ароматном соусе. Мы видели, как чуть раньше к дому подъехали родители Эли – их грузовичок теперь ездил исправно – и пронесли в дом коробки с едой. Джаспер Уэйд уже около месяца работал на «Мраморную компанию Хардигри».
Эли держал в руке свиные ребрышки. Он стоял в пустынном заднем дворике дома и наслаждался дешевой едой, словно это было невиданное лакомство. Он ловил капли соуса языком, облизывал кости. Жидкость попала на стекла очков, и ему пришлось оторваться от еды, чтобы протереть их. Сначала он слизнул соус с линз и только потом вытер их.
– Смотреть совершенно не на что! – фыркнула Карен. – Пучеглазый, очкастый, костлявый, в чем только душа держится…
Я толкнула ее локтем в бок.
– Ему просто надо есть побольше. Мне кажется, он по-настоящему красивый. И благородный. Он успел за свою жизнь побывать во многих местах, а не сидел на одном месте и не ждал, пока что-нибудь произойдет. Он похож на рыцаря Галахэда…
– Благородный? Гм…
У меня заныло сердце, когда я увидела, что Эли принялся обгладывать уже объеденные кости, высасывая последние остатки вкуса. А еще я подумала, что новый учебный год начинается на следующей неделе, а так как мы с Карен учились в Марбл-холле, то мне не удастся часто видеться с ним.
– Благородный! – уверенно повторила я. – И красивый.
Карен даже застонала от досады.
– И что ты собираешься делать? Он станет твоим, дружком? Твоя бабушка все равно не позволит тебе дружить с мальчиками, пока ты не вырастешь. А тогда она сама найдет для тебя подходящую партию и выдаст тебя замуж.
– У меня будет друг, если я этого захочу!
– Как же, как же! Ты с ума сошла? Мы с тобой важные персоны. Мы должны выйти замуж за богатых.
Я приподнялась на локтях.
– Я выйду замуж за того, за кого захочу!
– Тс-с! Ложись скорее, дурочка! – зашипела на меня Карен.
Я снова улеглась на живот, но было уже слишком поздно. Эли смотрел прямо на нас. Мускулы на его щеках напряглись, он выбросил кости в кусты и помчался вверх по холму. От страха у меня на затылке зашевелились волосы.
– Бежим! – взвизгнула Карен.
И мы побежали.
Я неслась вверх по холму, прорываясь сквозь кусты, перепрыгивая через вымоины, спотыкаясь о торчащие серые корни высоких деревьев, и все время слышала за собой топот ног Эли. Он догонял меня. Карен припустилась бежать по темной извилистой тропинке и бросила меня. А я устремилась туда, где всегда чувствовала себя в безопасности.
Я миновала вершину очередного холма, рванулась сквозь кусты мускатного винограда и метнулась в узкую тенистую неглубокую долину. Я поняла, где нахожусь, за секунду до того, как стукнулась лбом о твердый, покрытый серо-зеленым мхом мрамор. Из глаз посыпались искры, я упала навзничь. У меня над головой искусно вырезанные мраморные цветы и виноградные гроздья каскадом падали из огромной, выше человеческого роста, розовой мраморной вазы. Вокруг меня стояли источенные непогодой гигантские мраморные скамьи, увитые жимолостью и папоротниками, и высились пустые мраморные вазы, застывшие в ожидании так и не созданных мраморных букетов. Я прибежала в Сад каменных цветов, и он крепко держал
