– Ясненько. А я, между прочим, тебе звонила. Где-то в районе десяти, после того как с Дашкой поболтала.
– Да? – Белый изобразил удивление. – Странно, мать, наверное, забыла передать.
– Просто я ей не нравлюсь, – недовольно проворчала Алиска, раскусив его хитрость. – Уж не знаю, чем я ей не угодила.
– Ну вот опять, – поморщился Белый, поднимаясь с пуфика.
– Не опять, а снова. Ладно, не будем о грустном. Кофе хочешь?
– Пока нет.
– Тогда пошли в комнату, нужно же твой цветочек пристроить. – Алиска взяла его за руку и потащила за собой.
Квартира у Алиски была пятикомнатная, огромных размеров. Отец Алиски «сидел на трубе», так говорят о тех, кто имеет хоть какое-то мало-мальское отношение к нефти, и поэтому они смогли без ущерба для семейного бюджета выкупить соседнюю квартиру и при помощи небольшой перепланировки сделать из двух смежных квартир одну, но большую. В Алискиной комнате метров этак в двадцать пять главное место занимали домашний кинотеатр и музыкальный центр. Еще у нее был огромный шкаф во всю стену, где хранились ее модные тряпки, компьютерный стол с суперкомпьютером, разумеется, широкое кресло, диван- кровать и кадка с экзотическим вечно цветущим растением.
Белый по-свойски расположился в кресле. Пока Алиска занималась с цветком, у него в голове бродили разные мысли. Сначала он подумал о том, что девичья душа – потемки. У Алиски с этим вообще беда. Сегодня одно, завтра другое. Сегодня хочу, завтра – не хочу. И как к этому привыкнуть? Не понятно. К этому в принципе привыкнуть невозможно. Потом он незаметно переключился на проблему с матерью. В общем- то, Алиска была права, оба это знали: Зинаида Юрьевна отнеслась к Алиске настороженно, а однажды в сердцах сказала: «Да я такой самовлюбленной девчонки ни разу в жизни не встречала! Никогда не упустит возможности подчеркнуть, что у нее все самое лучшее». – «Это ты обо мне?» – отделался шуткой Белый. Но в принципе мать понять можно – на единственного сына, можно сказать святыню, посягнули. Алиска ведь была первой девушкой, которую он привел в дом на правах близкой подружки.
Наконец Алиска поставила вазу на стол, а сама забралась на диван, поджав под себя босые розовые пятки.
– Ну, теперь рассказывай, какие в школе новости.
– Есть кое-что неприятное, – сказал Сергей с ленцой в голосе.
– А что такое? – В глазах Алиски появился охотничий блеск.
– Да у Клавы крыша совсем покосилась. На Волкова с Малышевой наехала на алгебре. И главное, было бы из-за чего сыр-бор разводить… – Скупо роняя слова, без лишних эмоций, Белый рассказал все, что произошло в школе несколько часов назад.
Закончив, он взглянул на Алиску и удивился скептическому выражению, застывшему на ее миловидном лице.
– Зря вы в это дело влезли, Белый. – Она звала его именно так, как и все. Только мать и Дашка всегда звали его по имени. – Они же не наши – эти Волков с Малышевой. Пусть бы «бэшки» за них копья и ломали. Это у них одна парочка из трех осталась.
– Но мы же теперь тоже вроде как «бэшки».
Алиска уловила иронию в его тоне.
– Брось, ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Мы же среди них случайные люди. Два года проучимся, и поминай как звали. А Клава стерва еще та, с ней лучше не связываться. – Алиска помолчала, но, видимо, школьные новости не давали ей покоя. – Да, дела! Значит, говоришь, Дашка встала и прямо так вот заявила: «Любовь – это мост между жизнью и смертью?»
– Примерно так, – отозвался Белый.
– Вот дуреха! Тоже мне, Дон Кихот в юбке!
– Она вообще-то сегодня в джинсах и в розовой кофточке была, – вспомнил Серега. Перед глазами на миг предстало строгое, чуть вытянутое лицо Дашки, и вопрос как-то сам сорвался с губ: – Слушай, Алис, а что с Дашкиной матерью случилось?
Было заметно, что Алиска растерялась:
– Кажется, при родах умерла. Когда Дашку рожала.
– Ни фига себе! – Белый опешил и уловил что-то недосказанное, неправильное в этой фразе и понял, что его царапнуло. – А почему «кажется»?
– Потому что Дашка не любит на эту тему говорить.
– Даже с тобой? – уточнил он. – Вы же подруги.
– Ну и что? – возразила Алиска, раздраженно передернув плечами. – Ты считаешь, если подруги, то все можно?
– Да нет, я так не считаю, – задумчиво отозвался Белый.
– Вот и я так не считаю. К тому же мы с Дашкой не такие уж близкие подруги. Я, если помнишь, с Зиминой Танькой больше дружила, пока она с родителями в Америку не укатила. Кстати, она скоро возвращается.
– «И дым Отечества нам сладок и приятен», – процитировал Белый насмешливо.
– Как же, держи карман шире! У папика контракт заканчивается, а продлить никак не удается. Вот и вся любовь к отечеству. Слушай, может, фильм какой-нибудь посмотрим? – предложила Алиска, как обычно легко сменив тему.
– Давай.
У Алиски была огромная фильмотека. Они остановились на «Трое».
– Иди ко мне, здесь лучше видно, – похлопала Алиска ладошкой по дивану.
Видно было хорошо отовсюду, поскольку экран был в полстены, но Белый с превеликим удовольствием перебрался к ней. Что ни говори, а тянуло его к Алиске.
Старый фильм они смотрели урывками, все больше грызли соленые орешки, болтали о том о сем и целовались солеными губами. А когда стало темнеть и Белый собрался уходить домой, Алиска, выйдя его проводить, сказала, помявшись:
– Знаешь, я, пожалуй, еще «поболею» до конца недели, раз уж мне такая возможность представилась. А ты будешь меня навещать каждый день и все-все-все мне рассказывать.
– В пятницу я не смогу, Алис. Наши с армейцами играют в Лужниках, – сказал Белый и внутренне напрягся.
Они постоянно об этом спорили. Алиска считала, что все его свободное время должно принадлежать ей. У него на этот счет было свое собственное мнение. Особенно когда речь заходила о футболе. На этот раз Белого ждал приятный сюрприз. Алиска не стала возражать.
– Так уж и быть, один вечер погрущу без тебя. Но только один. – С обольстительной улыбкой она потянулась к нему.
Когда она так улыбалась, Белый готов был простить ей все ее капризы и на многое закрыть глаза.
На улице Белый втянул в легкие сырой прохладный воздух и полез за сигаретами. Мелькнула мысль, что Алиска решила не ходить в школу, чтобы не нарываться на неприятности. Что ж, ее право. Хотя ей-то ничего не угрожает. Она при этом не присутствовала. Да, не ожидал он от отчаянной вроде бы девчонки такой практичной осторожности. Но он и от Дашки ничего похожего не ожидал. И вроде бы подружки сказали ему примерно одно и то же: «Не нужно было тебе в это дело лезть». Но, как выяснилось, ими двигали совершенно разные мотивы.
Мысли сразу же повернули в другую сторону, подумалось: «Надо же, Дашка-то мать совсем не знала». Ему в жизни больше повезло. Они с отцом успели и на рыбалку поездить, и на стадион походить, и о многом поговорить. Тут же вспомнились его слова: «Знаешь, сын, я думаю, что любой человек в жизни проходит через определенные этапы. И что бы ты ни делал, у тебя все равно будет первая любовь, потом вторая, так или иначе, но тебя когда-нибудь предадут, все равно наступит момент, и ты совершишь то, чего не должен был совершать. А потом из этих ошибок сформируется личность, и какой она станет, зависит от тебя самого».
