– Дарю!
– Да ты с ума сошла! – Черепашка округлила глаза и поправила сползшие на нос очки.
– Мне он все равно ни к чему, а тебе пригодится!
– Нет, я не могу его взять. – Люся, едва касаясь, провела пальцами по матовой крышечке компьютера, будто вещь эта была исключительно хрупкой и могла рассыпаться от любого неосторожного прикосновения. – Он же дико дорогой!
– Так, или ты немедленно уберешь его в свой рюкзак, или я выброшу его в форточку! – тоном, не терпящим возражений, произнесла Лу и уже потянулась было к компьютеру, как Черепашка перехватила ее руку.
– Ненормальная! – выдохнула Люся, прижимая к груди маленькую серебристую коробочку.
Она очень хорошо знала свою подругу и понимала: та запросто может привести свою угрозу в исполнение.
– Вот и славно! – подытожила Лу. – Считай, что это подарок на день рождения.
– Так у меня же летом! – растерянно улыбнулась Люся, открывая компьютер.
– Значит, на Новый год.
– Все равно, не скоро еще, – не сдавалась Черепашка.
– Тогда прими этот компьютер в качестве компенсации за нанесение морального ущерба, – произнесла Лу и загадочно улыбнулась.
– В смысле? – Люся осторожно прикрыла крышечку. Раздался слабый сухой щелчок.
– Шутка! – улыбнулась Лу. – Хотя, если серьезно, я и вправду чувствую себя виноватой.
Черепашка по-прежнему смотрела на нее с недоумением, и Лу сочла необходимым пояснить:
– Получилось, что я тебя заложила Лелику, понимаешь? Но ведь я действительно переживала за тебя, вот и поперлась к ней... Меня ты слушать не хотела, и я подумала, может быть, маму послушаешь. – Лу виновато опустила голову.
– Да ты что, серьезно? – Черепашка взяла подругу за руку. – А ну-ка посмотри мне в глаза!
Лу как бы через силу взглянула на нее.
– Но ведь я же не знала тогда, что он по-настоящему тебя любит...
– Прекрати! – Люсе хотелось быстрее положить конец этому тягостному объяснению. – Я совершенно на тебя не обижаюсь. Позлилась первые пять минут – и все!
Черепашка говорила сейчас совершенно искренне, и Лу, почувствовав это, с облегчением вздохнула.
Вообще-то этот маленький компьютер пришелся Люсе как нельзя более кстати. Не так давно мама спросила ее о планах на будущее, в смысле, куда она собирается поступать.
– На журналистику, – не задумываясь, как будто разговор шел о чем-то само собой разумеющемся, ответила Черепашка.
– Тогда тебе понадобятся публикации в газетах и журналах, – со знанием дела пояснила Лелик, так как сама закончила факультет журналистики МГУ. – На одних телепередачах и интервью с рок-звездами далеко не уедешь. Попробуй написать очерк или эссе.
Весь вечер Елена Юрьевна объясняла дочери особенности этих жанров, приводила разные примеры, перерыв кучу журналов. А на следующий день Черепашка написала первое в жизни эссе. Вернее, это было не эссе, а скорее этюд, лирическая зарисовка. Черепашка написала про сгорбленную старушку, получавшую в сберкассе пенсию и обронившую на ее глазах сто рублей. Люся делилась своими совсем недетскими мыслями об одинокой старости и вообще об одиночестве. Елена Юрьевна прочитала этот этюд и поразилась. Настолько пронзительными и глубокими показались ей чувства и рассуждения Черепашки. Но самым, пожалуй, удивительным и обнадеживающим было то, что Люся сумела передать свои чувства точно найденными словами. И ведь никто ее этому не учил!
– Тебе нужно писать! – вынесла свой приговор Елена Юрьевна. – Обязательно!
Черепашке и самой понравилось это совершенно новое ощущение, когда мысли проносятся в голове так быстро, обгоняя одна другую, что пальцы, бегающие по клавишам, едва поспевают за ними. И так хочется успеть написать все и ничего не упустить! А потом вычитывать текст, решая, что можно безболезненно выкинуть, а чего, наоборот, не хватает, менять местами целые куски, выстраивать композицию. Но, к сожалению, Люся отлично понимала, что превратить эти упражнения в систему ей не позволит элементарная нехватка времени. Ведь первую половину дня занимала школа, а вторую – съемки программы.
– Спасибо тебе! – Черепашка все никак не могла налюбоваться подарком Лу. – Я теперь и в поезде смогу писать, и в гостинице, и даже в метро! – Люся была совершенно счастлива.
– Пиши на здоровье! – Лу была рада не меньше Черепашки. Она вообще обожала делать подарки.
12
Погода на улице стояла совсем не питерская. Будто бы по заказу – ни одного дождичка за всю неделю! Облака висели низко, но совсем как-то не давили. И сквозь них то и дело пробивались боязливые лучи ноябрьского солнца. И тогда очертания домов и лица прохожих словно бы проявлялись, как на старых переводных картинках.
Ни на какие групповые экскурсии Черепашка и Гена не ездили. Целыми днями бродили они по улицам, а почувствовав усталость, заворачивали в кафе, которых в Питере оказалось гораздо больше, чем в Москве. И стоило здесь все дешевле, чем в Москве. Согревшись и подкрепившись, они снова шли гулять. До самой темноты. По вечерам Гена смотрел телевизор или слушал музыку (он захватил с собой плеер), а Черепашка открывала свой маленький чудо-компьютер и принималась описывать свои впечатления за день. По сути, это был дневник. Только когда пишешь дневник, совсем не думаешь над словами, потому что знаешь: никто,
