будущем, если тот или иной королевский родственник пожелает совершить такое же преступление, какое совершил король Наваррский, и даже если случиться, что он будет королевским сыном, но если он оскорбит или нанесет ущерб самому низкому служителю короля, то он точно будет наказан». На этом суд завершился 58.
22 марта один рыцарь-банерет из нижних земель, по имени мессир Режиналь де Прессиньи (Reginald de Pressigny), сеньор Марана, что около Ла-Рошели, был схвачен и повешен на виселице по приказу парламента и большого королевского совета. 4 августа 1354 года король Франции примирился с графом Аркуром и сеньором Луи, его братом, которые, как позже говорили, были вынуждены открыть ему многие важные вещи, и особенно, все относящееся к смерти коннетабля. В следующем месяце, сентябре, кардинал Булонский выехал из Парижа в Авиньон, и как всем было известно, не по доброму согласию короля. Все же, на протяжении того года, что он пробыл во Франции, он жил при короле как любой другой придворный. Около этого времени, сеньор Робер де Лорис (Lorris), камердинер короля Франции, внезапно покинул королевство. Говорилось, что если бы он был арестован, то пострадал бы за выдачу королю Наваррскому секретов короля Франции, так же как их были вынуждены выдать королю Франции Аркуры.
Король Наваррский в ноябре месяце выехал из Нормандии и, развлекаясь, проехал по разным местам, пока не приехал в Авиньон, а оттуда отправился в Наварру. И в этом же месяце в Авиньон выехали архиепископ Руанский, канцлер Франции, и герцог Бурбонский. То же сделали и герцог Ланкастер и другие англичане, чтобы вести переговоры о мире между двумя королями. В этом же месяце король Франции покинул Париж и проехал по Нормандии до Кана. Он овладел всеми землями, принадлежавшими королю Наваррскому, назначил новых чиновников и расставил новые гарнизоны в принадлежавших ему замках, за исключением шести, а именно, Эврё, Пон-Одмер, Шербур, Гаврей (Gavrey) 59, Авранш 60 и Мортен 61, в которых стояли гарнизоны из Наварры, и которые сами не сдались, но ответили посланным к ним людям короля Франции, что они их не сдадут, но сохранят для своего сеньора, короля Наваррского, который поставил их здесь для их защиты.
В месяце январе сеньор Робер де Лорис вернулся в Париж с охранной грамотой от короля, где пробыл 2 недели, не получив от короля разрешения видеть его, и когда ему все же было позволено предстать перед королем, он с ним не совсем примирился, но по совету королевского совета, вернулся в Авиньон, чтобы присутствовать там на переговорах. Ближе к концу февраля, пришли известия, что истекающее в апреле перемирие между королями Франции и Англии будет продлено папой до дня Рождения Святого Иоанна Крестителя, чтобы он смог найти какие-нибудь средства и добиться постоянного мира, и что представители обоих королей на это согласились. Папа отправил к королям послов относительно достижения мира другим способом, чем это пытались достигнуть до сих пор. В том же месяце король Франции отчеканил флорины из чистого золота, которые были прозваны «овечьими флоринами», из-за того, что на оборотной стороне было изображение агнца. Они должны были бы считаться по 52 на марку 62, но когда они были отчеканены, то король установил курс 48 на марку чистого золота и запретил хождение любых других флоринов 63. В этом месяце в Париж к королю Франции приехал мессир Гоше де л`Орм (Gaucher de l’Orme) в качестве посла от короля Наваррского. Он вернулся в следующем марте, везя с собой охранную грамоту для короля Наваррского.
В этом году, во время масленицы, к окрестностям Нанта подошло много англичан, и примерно 52 из них, с помощью веревочных лестниц, поднялись в замок и взяли его. Но мессир Ги де Рошфор, который был там губернатором, и находился в это время в городе, атаковал их так яростно, что в эту же ночь его отбил, и 52 англичанина были либо убиты, либо взяты в плен. Около Пасхи 1355 года король Иоанн послал своего старшего сына, Карла, дофина Вьеннского, в Нормандию в качестве своего лейтенанта, где он и оставался все лето, и провинция поставила ему на 3 месяца 3 тысячи латников. В следующем августе, король Наварры высадился в замке Шербур, а с ним, в общей сложности, 10 тысяч человек. Было много переговоров между теми, кто придерживался короля Франции и теми, кто относился к партии короля Наваррского. Каждая из сторон посылала своих послов к другой. Гарнизоны короля Наваррского в Эврё и Пон-Одмере разграбили все окрестности. Некоторые из них продвинулись до замка Конш, который в то время находился в руках короля Иоанна, взяли его и снабдили достаточным количеством продовольствия и воинов. Против короля Франции были также совершены и другие враждебные действия со стороны наваррцев. Наконец, был заключен мир, и затем король Наваррский отправился к дофину Вьеннскому в замок Вернель 64, и тот сопровождал его до доброго города Парижа. 24 сентября они оба предстали перед королем, который жил в замке Лувр в Париже, и когда им было позволено войти, король Наваррский отвесил поклон многим собравшимся там ноблям. Он с честью извинился за то, что покинул королевство, и добавил, что как он слышал, некоторые находят его виновным за его поведение перед королем. Поэтому он просит короля назвать имена тех, кто так говорит, поскольку он клянется, что со времени смерти коннетабля, он ничего не делал против короля Франции, но, как он и клялся, был ему верным подданным. Тем не менее, он просил короля Франции, чтобы тот простил его за все прошлое и вернул бы ему свою милость. Он обещал, что в будущем будет вести себя, как должен вести себя добрый и верный сын по отношению к отцу или как вассал к своему сеньору. Король сообщил ему, через герцога Афинского, что он сердечно все ему прощает.
Глава 154.
В октябре 1355 года принц Уэльский отправился в Гасконь и дошел до самой Тулузы, где переправился через Гаронну и направился в Каркассон 66. Там он сжег пригороды, но ничего не смог сделать с городом, так как тот был хорошо защищен. Затем он пошел к Нарбонну 67, сжигая и опустошая страну, и в ноябре месяце вернулся в Бордо с большой добычей и множеством пленников, не встретив никакого противодействия, несмотря на то, что в это время там находился граф Арманьяк, лейтенант короля Франции в Лангедоке, также как и граф Фуа, сеньор Жак де Бурбон, сеньор Понтье и коннетабль Франции, и сеньор Жан де Клермон, маршал Франции, и у них была более многочисленная армиея, чем у принца Уэльского.
В октябре месяце этого же года король Англии высадился в Кале и дошел до Эдена (Hesdin) 68, где разрушил внешние укрепления и сжег дома внутри них, но не вошел ни в город, ни в замок. Услышав эти извести об англичанах, король Франции издал приказ собраться своей армии в Амьене, и идти на короля Англии, который отступил к Кале. Король Франции дошел до самого Сент-Омера, откуда, через маршала д`Отэ (d’Authain) и многих других рыцарей, послал сообщить королю Англии, что он желает дать ему сражение, либо в виде поединка, либо с участием всей армии, и пусть он назовет для этого день, но король Англии отказался от сражения и переправился через море в Англию. Король Франции вернулся в Париж.
В том же году, около дня Святого Андрея, король Франции созвал в Париже всех прелатов, глав монастырей, баронов и горожан от главных городов. Когда он предстал перед ними в палате парламента, то через своего канцлера объявил о том, что находится в состоянии войны и просит у них совместного совета по поводу той помощи, которую они могут предоставить, и которая была бы достаточной, чтобы вести эту войну. И поскольку король слышал, что его подданные сетуют и сильно горюют по поводу порчи монеты, он обещал чеканить монеты добрые и полновесные, если они предоставят ему средства, чтобы он мог вести войну. На это они ответили - духовенство устами архиепископа Реймского, нобли - герцога Афинского и горожане - через Этьена Марселя, прево купцов доброго города Парижа, что они желают жить или умереть для него, и предлагают ему распоряжаться их жизнями и состоянием и просят лишь немного времени совместно все обдумать. Эта просьбы была охотно удовлетворена.
В этом году, в канун праздника Зачатия Девы Марии, король Франции пожаловал герцогство Нормандское своему старшему сыну, дофину Вьеннскому, графу Пуатье, и на следующее утро тот принес за него оммаж.
После того, как три сословия посовещались, они, через вышеупомянутых особ, ответили королю Франции в палате парламента, что могут дать ему армию в 30 тысяч человек, которую они будут обеспечивать в течение одного года. И для того, чтобы иметь источник денег для уплаты ему жалованья, которое должно было составить 50 тысяч парижских ливров 69, три сословия постановили, что на всех людей, к какому бы сословию они не относились, на духовенство, на ноблей и на прочих, должен быть наложен налог в 8 парижских денье с фунта на все виды продовольствия, и что по всей Франции должен быть установлен налог на соль. Но, так как не было известно, будет ли величина
