В шесть у меня занятия по стендовой стрельбе.
– Да тут неподалеку, к Неделе. Успеешь на свои стрелялки, – успокоил Комар.
Неделя открыл сразу. В школе он сегодня не появлялся, и прошел слух, что он приболел. Однако, глядя на Неделю, этого нельзя было сказать: его круглая, лоснящаяся физиономия излучала здоровье и что-то еще… определенно авантюрное.
– Сделал? – спросил Комар.
– А то. Во! – Неделя открыл дверцы шкафчика в коридоре.
– Еха-моха! – не удержался от восклицания Дэн, когда заглянул внутрь. – Мужики, да здесь же целый арсенал!
– Да уж! – торжествующе подтвердил Неделя. —
Долбанет так долбанет!
Это точно. Полки под завязку были заполнены китайской пиротехникой, особенно почитаемой в счастливые новогодние деньки. Правда, Комару эта идея пришла в голову, когда он вспомнил Борькин день рождения. Они тогда тоже салют в его честь устроили на пустыре.
– Мы с Неделей хотим устроить фейерверк на выпускной, – скромно, но с достоинством пояснил Виталик.
Ему даже денег потраченных было не жалко. А ведь он их, можно сказать, по крохам собирал. Иногда неправедным путем. Чего стоил случай, когда к нему домой заявилась Галька Крошкина, с виду вполне нормальная девчонка, и попросила Комара за тысячу рублей подпортить ей и без того неидеальное личико! А мотивировала она эту странную просьбу тем, что ей нужно наглядное доказательство, чтобы наказать одного парня. Логики Комар в этом не видел: если Крошкину обманул какой-то тип, то морду нужно бить тому парню, а не самой себе. Но девушка настаивала именно на своем варианте. Короче, Комар все сделал в лучшем виде и тысячу получил. А на другой день выяснилось, что Крошкина катит бочку на Лапушку. Типа он хотел ее изнасиловать, она сопротивлялась и получила синяк под глаз. Такой несправедливости Комар не смог снести и сразу наехал на Крошкину:
– Ты чё, Крошкина, мухоморов нажевалась, галлюцинируешь вживую? Ты на чё меня подбила?
– Отвали! – взорвалась с виду тихая Крошкина. – Ты свое получил и глуши мотор. Дальше я как-нибудь без малахольных обойдусь.
Больно было слышать Комару это обидное слово. Высокий, худой, он очень соответствовал нелицеприятному определению. Это Виталика еще больше заело.
– А вот я пойду и скажу Федору Степановичу, что это моя работа. Что это я тебя нечаянно дверью приложил.
Так он и сделал. А Галька от отчаяния, что ее грязные замыслы раскрыты, чуть не бросилась с крыши школы. У нее у самой крыша слегка поехала. Но все закончилось хеппи-эндом. Крошкину с крыши сняли (Сергей Белов снял – острый ум, стальные мышцы) и в больницу повезли мозги подлечить, а Лапушку оправдали по всем статьям. Дондурей перед ним публично извинялась на педсовете, так, во всяком случае, гласит еще одна школьная легенда.
Да, именно так все и было. Ну да ладно, дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, как говорится у классика. А сейчас Комар чувствовал острую необходимость заручиться поддержкой Дэна.
– Ты как, с нами? – уточнил Комар.
– Черт! Конечно! – не раздумывая, прохрипел Денис, зачарованно глядя на яркие упаковки.
О Светке он и думать забыл. – А кто еще в курсе?
– Никто. Только ты, я, Неделя и Господь Бог.
Комар довольно улыбнулся. Дело было в шляпе. Вдвоем с Неделей им бы его не потянуть, а втроем – нормально. Лучше бы, конечно, подключить еще кого-нибудь, территория вокруг школы была значительных размеров, но Комар решил не рисковать. Ничего, они сами справятся. Накануне вечером придут к школе, заложат под цветущими кустами заряды, а в нужный момент нажмут на кнопочку и приведут систему в действие. Зрелище обещало стать незабываемым: темное звездное небо и «звездная» тематика.
Вот так решил выпендриться Комар. Но только после того, как получит в руки аттестат и станет свободным челом! А то чем черт не шутит, когда Бог спит?
6
С литературным номером инициативная группа разобралась быстро. Сережка Белов предложил использовать незабываемую «Бель». И слова для Нины Викторовны подобрали симпатичные:
Дальше в том же духе: «Вовек мне этой нудной саги не понять», – ученики изъяснялись в любви к преподавательнице словесности и ее предмету.
Туся Крылова принимала активнейшее участие в обсуждении номера. Ведь чтобы он удался, мало придумать стихи, нужно их еще и художественно обыграть. Девушка предложила вначале выключить свет, а когда солист запоет в полной темноте, его включить. Всем понравился этот эффектный прием, одна только Лиза Кукушкина промолчала. Она бы непременно одобрила Тусину находку, если бы вновь не унеслась на крыльях воспоминаний в тот далекий зимний день, когда в дверь кабинета литературы постучали и в класс вошла Кошкина Людмила Сергеевна с практикантами. Это были две девушки и он.
Именно он приближался к ней медленно, шаг за шагом. Именно его светло-голубые глаза видела она накануне во сне, именно его глубокий бархатный голос звал ее за собой. Именно эти губы шептали ей: «Пора!» И Лиза знала, чувствовала, что ради этого человека она готова на все!
– Меня зовут Михаил Юрьевич, – представился он.
– А фамилия ваша, простите, как будет? – ехидно поинтересовался Борька Шустов, намекая на очевидное совпадение с именем великого русского поэта.
