«Нет, Юльку не переделать, – улыбнулась Маринка. – На первом месте у нее всегда общественное, а затем уж личное».
Марина отлично знала Юлю, но на этот раз она ошиблась. Юля была обеспокоена совсем иным, и Марина очень бы удивилась, если бы смогла прочитать ее мысли.
«А с чего это я так рьяно принялась защищать Кольку?» – думала Юля. Может, это случилось из-за того, что они недавно встретились в кафе?
Юля сидела одна и пила кофе с любимым пирожным наполеон. И вдруг у нее дрогнула рука: она увидела, как к ее столику направляется Колька. Он тоже был один и тоже нес кофе и пирожное, только эклер. Юлькино сердце почему-то забилось чаще, наверное по старой привычке. «Ну что в нем такого особенного? – с досадой присмотрелась она. – Высокий, худой, уши торчком… Да Мишка в тысячу раз лучше».
– Можно подсесть? – спросил Колька.
– Садись, – разрешила Юля.
Они немного поговорили об общих знакомых, и тут Колька начал оглядываться на дверь.
– Ты что? – попалась Юлька.
– А разве твоему Михаилу не пора появиться? – насмешливо поинтересовался Колька.
Юля не могла припомнить, чтобы Ежов так иронизировал.
– А мы с ним не сиамские близнецы, чтобы везде вместе ходить, – неожиданно занервничала она.
Колька был тот и не тот. Нет, былая любовь не проснулась в Юле, но что-то тревожное шевельнулось в груди. Все-таки они столько лет дружили, а это не проходит бесследно.
Колька прочитал ее мысли, словно в открытой книге.
– Знаешь, Юль, я вот думаю: ну, не получилось у нас, но мы ведь можем остаться друзьями. – Он осторожно притронулся к ее руке. Юля не стала ее отдергивать, и Колька, осмелев, чуть сжал ее пальцы: – Ты как считаешь?
– Да, наверное, может быть, – заволновалась она, осторожно освобождая руку. – Ты мне как-нибудь позвони при случае. А сейчас мне пора.
У нас сбор в пять часов. К выпускному готовимся.
– Да, я в курсе. Мы ведь с Борькой дружбаны. Юль…
– А?
Колька как-то странно взглянул на Юльку.
– Ты там привет от меня передай ребятам, – улыбнулся он.
Ей показалось, что он хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.
– Передам. Конечно.
Юля вскочила, едва не уронив стул, и пошла к выходу. Ей пришлось себя уговаривать, чтобы не сорваться с места и не побежать. Она всей кожей чувствовала, что Колька провожает ее взглядом. И это было приятно, что уж скрывать. Но так же приятно было думать о том, что этим вечером ее встретит Миша и проводит до дома. Первый романтический период в их отношениях давно прошел, теперь они даже ссорились… иногда… как все парочки на свете.
Само собой, Юлька преподнесла Маринке слегка подкорректированную версию о встрече с Колькой. И поскольку о его предложении снова дружить Юлька предусмотрительно умолчала, Маринка не увидела в ней ничего такого. Подумаешь, посидели, поговорили, вспомнили прошлое. Так почему же Юля никак не может забыть об этой встрече в кафе и ждет Колькиного звонка? Или в самом деле время лечит любые обиды и плохое уходит, а остается только хорошее?
Юлька ведь помнит, как Ежов вернул ей украденный новенький велосипед. Это потом, значительно позже, она узнала, что он выкупил его у одного отморозка за свои деньги, которые копил на роликовые коньки. А как Колька повел себя во время той истории с ОБЖ? Он первым встал и сказал: «Я состою в этом обществе». Он нашел в себе смелость извиниться перед Ирой за испорченный костюм. А как Коля нес ее на руках целый километр или два, когда они оказались в лесу и Юля подвернула ногу. Как укутывал ее шею, поил чаем с малиновым вареньем, когда Юля болела. Как натягивал ей на руки свои перчатки со словами: «Глупенькая, замерзнешь ведь», а сам потом зябко прятал покрасневшие пальцы в карманы старенькой куртки… Словом, за эти дни Юля вспомнила много хорошего из того, что было связано с Колькой Ежовым.
9
В одиннадцатом «Б» шел урок экономики. Светлана Леонтьевна Зайцева, которую ребята за глаза называли Зайка моя, увлекшись, слегка отклонилась от темы урока, и поэтому ее слушали с интересом. Борька Шустов, во всяком случае, принадлежал именно к той категории, которая не глазела по сторонам и не поглядывала на часы в ожидании звонка.
– Колумб был твердо убежден в наличии там золота и богатств и в том, что та страна, которая финансирует экспедицию, станет повелительницей мира… – вещала Зайка моя, удобно устроившись за столом. – И хотя Колумб так и не достиг Индии, в открытом им Новом Свете золота оказалось достаточно, чтобы сделать Испанию повелительницей мира. Но, как и Венеция, Испания вскоре увидела закат своего золотого века. В конце шестнадцатого столетия выдвинулись другие страны и обогнали Испанию, прежде всего благодаря господству на морях. Это были в первую очередь Нидерланды и, разумеется, Англия, которая в последующие два-три века превратилась в Британскую империю. В Лондоне вскоре появился коммерческий колосс – новый рынок золота и, следовательно, монета нового гегемона. Как некогда повсюду принимался венецианский дукат, точно так же в восемнадцатом – девятнадцатом веках во всем мире имели хождение звонкие английские монеты – гинея и соверен…
Именно словосочетание «звонкие монеты» зародило в голове Борьки одну симпатичную идею.
В мгновение ока у него перед глазами возник музыкальный номер из старого фильма-мюзикла «Кабаре», где Лайза Минелли и ее партнер, исполняя песенку «Мани-мани-мани-мани…», делают вид, что собирают
