воинских подразделений, рассчитывая, что немцы всё-таки со временем вооружат их и поставят в строй; 3) искать возможности соприкосновения с соотечественниками из СССР, работая переводчиками, в охране военнопленных и на иных должностях. В последнем случае, основной целью эмигрантов-«единонеделимцев» (сторонников «Единой и Неделимой России») было привнесение своей идеологии в сознание «подсоветских» людей, а также их ограждение от влияния политических конкурентов – эмигрантов-сепаратистов.
По поводу индивидуального поступления эмигрантов на службу в Вермахт генерал-лейтенант В. К. Витковский писал: «В связи с начавшимися от нас отправками на восток многие обращаются ко мне с вопросом, как я смотрю на отъезд русских белых туда. Мой ответ таков: Чем больше честных русских патриотов поедет на восток, – тем лучше для нашего дела. Едущие туда, в той или иной форме, явятся посредниками между освобожденными русскими людьми и немецкими властями, первым они во многом окажут помощь, вторым они много разъяснят…» {{ Выписка из письма В.К. Витковского одному из начальников групп I Отдела РОВС от 7 июля 1942 года. — ГАРФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 18, Л. 291.}}
Как видно, Витковский стремился акцентировать внимание немцев на противоречия между населением и властью в Советском Союзе. Действительно, нацисты часто не делали различия между понятиями «русский» и «большевик».
Существуют документы, свидетельствующие о том, что попытки, предпринимаемые бывшими белогвардейцами для поступления в Вермахт в индивидуальном порядке, были явлением массовым {{ Письмо атамана Объединённой казачьей станицы в Бельгии войскового старшины А. Голубова – М.Н. Граббе от 1 июля 1941 года. — ГАРФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 34, Л. 83-84.}} . Однако попасть на фронт удавалось немногим. Их количество исчислялось трёхзначными цифрами. В Хорватии, из-за препятствий, чинимых нацистской администрацией, дело не двинулось дальше регистрации. Некоторые из российских офицеров, живших в Испании и сражавшихся в войсках генерала Франко, отбыли на Восточный фронт с Испанским Легионом {{ О жизни русской военной эмиграции в разных странах. Информационная сводка Управления I Отдела РОВС на 1 февраля 1942 года. — ГАРФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 35, Л. 10.}} .
Работа в качестве переводчиков, в которых немцы были действительно заинтересованы, давала возможность эмигрантам установить контакт с соотечественниками из СССР {{ Сообщение начальника Юго-восточного Отдела ОРВС капитана 1-го ранга Подгорного. — ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 24, Л. 153.}} . Согласно информации генерал-лейтенанта В. В. Бискупского, при наборе переводчиков из числа российских эмигрантов, часть из них, хуже владеющая немецким языком, обычно направлялась в отряды, формируемые из советских военнопленных {{ Секретное распоряжение А.А. фон Лампе от 5 января 1942 года. — ГАРФ. — Ф. 5845, Оп. 1, Д. 4, Л. 7.}} .
Неожиданно представилась еще одна возможность общения с советскими гражданами. Представителю генерал-лейтенанта Е. И. Балабина в Восточной Пруссии, бывшему командиру Лейб-Гвардии Казачьего полка генерал-майору В. А. Дьякову, германская рабочая организация Альберта Шпеера поручила вербовку эмигрантов для «обучения германским порядкам и планомерной работе» советских военнопленных в Германии. Дьяков подробно ознакомил начальника ОРВС фон Лампе с тем, как он предполагает выполнить принятую им на себя задачу. «Учитывая… реальную пользу, которую начинаемое им дело может принести русским людям», последний разрешил своим подчиненным поступать на службу в вышеуказанную организацию и оставаться при этом в рядах Объединения {{ ГАРФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 35, Л. 10.}} . Речь шла о том, чтобы «сорганизовать несколько тысяч, а может быть и десятков тысяч советских пленных…» Их должен был охранять эмигрантский конвой, но внешняя охрана должна была оставаться в руках немцев. Из военнопленных предполагалось создавать полки, однако к концу 1941 года ещё не было известно, будут ли это рабочие полки, или строевые части. В конечном итоге, мероприятие, связанное с обслуживанием советских военнопленных в организации Шпеера так и не состоялось. Эта организация не получила в свое распоряжение военнопленных. Причиной тому были разногласия между различными германскими ведомствами {{ Совершенно секретное сообщение генерала Е.И.Балабина атаманам станиц: полковнику Дронову, И.Д.Ткаченко, генералу Т.А.Семерникову. Без даты (приблизительно конец 1941 года — Ю.Ц.). — ГАРФ. — Ф. 5761, Оп.1, Д. 5, Л. 360; ГАРФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 35, Л. 23.}} .
Третья возможность соприкосновения с «подсоветскими» людьми была связана с распоряжением Розенберга начать в Протекторате Чехия и Моравия запись желающих работать с военнопленными в оккупированных областях {{ Письмо Е.И.Балабина от 18 декабря 1941 года. — ГАРФ. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 5, Л. 380.}} .
Относительно ведения предварительной работы по формированию воинских подразделений, известно, что 12 июля 1941 года приказом начальника ОРВС была сформирована Русская Дружина. Она состояла на треть из бывших чинов III Русской Армии П. Н. Врангеля, действовавшей совместно с польскими вооруженными силами в 1920 году, и оставшейся в Польше после окончания войны. Остальные две трети были составлены из чинов Русской Императорской, Добровольческой и Донской армий {{ ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 24, Л. 191.}} . Далее следы Русской Дружины теряются. Очевидно, это начинание развития не получило. Вместе с тем, есть примеры, когда немецкой стороной было санкционировано создание белоэмигрантских вооруженных формирований, или вооруженных формирований из советских военнопленных под руководством эмигрантов. Речь идет о Русском Охранном Корпусе на Балканах генерал-лейтенанта Б. А. Штейфона, Русской Национальной Народной Армии С. Н. Иванова, 1-й Русской Национальной Армии генерал-майора Б. А. Смысловского, Добровольческом полке «Варяг» капитана М. А. Семенова, Российском народном ополчении братьев Сахновских, казачьих воинских структурах. Их участие в вооруженном противостоянии рассматривается в следующей главе.
В начале января 1942 года заместитель начальника УДРЭ в Германии С. В. Таборицкий предложил уполномоченному начальника УДРЭ в Протекторате Чехия и Моравия К. А. Ефремову в спешном порядке составить списки желающих принять участие в борьбе против большевиков. При этом Таборицкий ссылался на поручение, данное ему германским военным командованием. Списки должны были включать людей «могущих быть полезными благодаря своему воинскому духу, воспитанию и выправке…» {{ ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 5, Л. 136.}} .
Но, как следует из письма Балабина своему представителю в Венгрии есаулу А. Ф. Егорову от 23 января 1943 года, вопрос о предоставлении русской национальной эмиграции
Особым образом в годы Второй мировой войны сложилась судьба Национально-Трудового Союза Нового Поколения (Народно-Трудового Союза) – НТС. В 1938 году гитлеровские власти настоятельно предложили отделу НТС в Германии войти в состав Управления Делами Русской Эмиграции. Руководство Союза откликнулось следующим постановлением: «Ввиду выяснившейся невозможности самостоятельной и независимой работы нашего Союза в пределах Германии, Исполнительное бюро постановило, не дожидаясь официального закрытия группы НТСНП в Германии, приостановить работу этого отдела, вплоть до наступления более благоприятных условий» {{ Цит. по: Столыпин А. Указ. соч. — С. 66.}} .
В действительности, НТС на территории Германии продолжал существовать, но перешел на нелегальное положение.
Возможно, солидаристы понимали под более благоприятными условиями «всего лишь» изменение официальной политики германского руководства по отношению к российской политической эмиграции. Но поскольку нацисты свою политику менять не собирались, то заявление НТС обретало совсем иной смысл. Организация была официально запрещена, некоторые ее руководители арестованы.
История взаимоотношений НТС с немцами является одной из наиболее сложных для исследования. Документы организаций, находившихся в системе УДРЭ разных стран, поступали в Русский заграничный исторический архив, находившийся в Праге. НТС, как нелегальная организация, архивов в ходе войны не создавал. Документы уничтожались, как только возникали. В отношении приема в Союз новых членов сложилась традиция: принимаемый писал текст клятвы на листе бумаги, расписывался, после чего этот документ сразу сжигался на свече в присутствии тех, кто принимал в организацию нового соратника. Вся информация о деятельности НТС в Германии и на контролируемых ей территориях в период 1938-45 годов
