– Хватит? А чего бы ты хотел? Чтобы мы плясали от радости и гордились тобой, поскольку ты нашел в себе мужество признать своего собственного сына после того, как Роан двадцать лет заботился о нем. А почему бы и не признать – славный парень, доктор, уже женат. Забот никаких, а почета сколько угодно. – Я никак не могла говорить об этом спокойно.
– Я ничего не прошу для себя. Роан, я отдаю тебе должное и знаю, что никогда не сумею отблагодарить тебя.
Роан повернулся к нему. В его позе было что-то угрожающее.
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности. Мне нужны ответы. Скажи, почему ты так обошелся с Сэлли? Я не имею в виду физиологию.
Джош, опустив голову и сунув руки в карманы, прислонился к дверному косяку. Он молча смотрел в черное небо.
– Сестренка, помнишь ночь, когда я вернулся из армии? Когда вы приехали встречать меня в аэропорт?
Да, я помнила, как папа нес меня на плечах, Мэлони вокруг и то, что мы среди ночи были полностью одеты. Я была очень горда – мама дала мне красную розу на длинном стебле, чтобы я вручила ее Джошу, папа срезал с нее перочинным ножом шипы. Я была так возбуждена, что махала ей всем, мимо кого мы проходили. Я так гордилась Джошем. Мы все гордились им.
– Когда я выходил из самолета, – продолжал Джош – один из летевших со мной пассажиров вдруг спросил меня, был ли я во Вьетнаме. Когда я сказал, что был, он плюнул в меня. Назвал убийцей.
– И что сделал ты?
– Стер плевок с куртки, чтобы не заметили.
– О, Джош!
– Я уважаю тебя за то, что ты всегда поддерживала Роана. Мне стыдно признаться, но после того, как он убил своего отца, я был в числе тех, кто считал, что ему будет лучше пожить в другом месте. Я не хотел, чтобы на него плевали. А теперь, похоже, он намерен плюнуть в меня.
– Я здесь не для того, чтобы слушать твои слезливые истории, – сказал Роан. – Тебя не поняли люди, и поэтому ты так подло обращался с Сэлли. Ты это хочешь сказать?
– Я вообще не знал, как жить дальше, – голос Джоша был глухим и низким. – Я не мог ни с кем говорить о Вьетнаме, о том, что видел, что делал там. У меня появились привычки, которыми я отнюдь не гордился, по ночам мне снились кошмары… Когда я вернулся домой, все думали, что у меня будет девушка, одна из тех, с кем я встречался в школе. А я даже не мог думать об этом. Правда, недолго. А Сэлли… с ней казалось все так просто. Но через какое-то время у меня в голове стало проясняться. Однажды, взглянув ей в глаза, я увидел в них ненависть. Презрение. Как у девушек в Сайгоне. Вот тогда я понял, что живу здесь все той же безобразной жизнью, которую и называть-то следовало как-нибудь по-другому. Я должен был взять жизнь в свои руки, должен найти себе место в ней. Я должен был забыть.
Я огрызнулась.
– Мог бы придумать что-нибудь получше, чем забыть собственного сына.
Джош резко повернулся ко мне.
– Послушай, сестренка. Вначале я и в мыслях не держал, что он мой. Я был осторожен с Сэлли. Все говорили, что он сын Пита. А потом, у Сэлли были и другие… – Джош остановился. – Я говорил себе, что он мог быть сыном Большого Роана.
– Хотел бы я, чтобы это было так, – произнес вдруг Роан. – Тогда он был бы мне сводным братом. У нас было бы кровное родство, и мне не пришлось бы прятать его. Я мог бы тогда давно привезти его сюда. Мог бы сказать Клер, и Клер и я…
Джош кивнул.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, Роан. Если бы он был твоим братом, ты мог бы нас всех послать к черту. И послал бы.
– Конечно.
Я наклонилась вперед.
– Но ты ведь понял, что Мэттью твой сын, тогда, на мосту Делани, понял окончательно.
– Да, понял, сестричка. Я слишком долго размышлял, что это будет значить для семьи. Для меня самого. Чертовски долго размышлял, – добавил он саркастически. – Я все-таки сказал родителям. Сам сказал. Но уже после того, как все буквально сошли с ума в то лето. Большой Роан… Дейзи Макклендон, орущая всякую чушь… и Сэлли с Мэттью уже исчезли.
– К счастью для тебя, – я была непримирима.
Джош закричал:
– С тех пор, черт побери, не прошло и дня, чтобы я не думал о нем. Где он? Что с ним? Сыт ли он, здоров, в тюрьме или умер?
– Бог мой! – завопила я в ответ. – Двадцать лет я мучилась, задавая себе те же вопросы о Роане. Я рада, что ты знаешь, каково это.
Руки Джоша бессильно упали.
– Я не мог взглянуть на Аманду, не вспомнив о Мэттью.
– Что ты теперь ей скажешь?
– Что у нее есть сводный брат. Потрясный брат. Что неважно, как он появился на свет, – он член нашей семьи, и все мы будем любить его. – Джош медленно двинулся к Роану. – И что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы убедить его остаться в Дандерри.
