– Если он не… – продолжил Роан. Я прижала пальцы к его губам.
– Надо верить, – сказала я.
Я поехала на ферму увидеться с мамой и бабушкой Дотти.
– Позовите мне Твит, – сказала я им. – Оторвите ее от Мэттью и Джоша на вторую половину дня. Нам надо поговорить.
Мама с готовностью согласилась помочь, бабушка Дотти дымила, как паровоз, и тоже одобрительно кивала.
Когда я на следующий день встретилась с Твит, мы грустно обнялись. Я отвезла ее на Даншинног. Мы сидели на скале, нависшей над долиной. Давила удушливая июньская жара.
– Мэттью не очень доволен тем, что я поехала с тобой, – призналась Твит. – Он считает, что Роан подослал тебя уговорить его извиниться. Прости, Клер, но Мэттью не за что извиняться.
– Роан и не ждет от него извинений, но и он не должен их Мэттью.
Твит запустила руки в свои соломенные волосы с такой яростью, как будто бы хотела вытрясти все лишнее из головы.
– Нельзя защитить приемышей, скрывая от них правду! Это нечестно! Это создает проблем больше, чем разрешает.
Я сделала то, зачем приехала сюда, на Даншинног.
Я рассказала ей, как рос Роан. О Пустоши. О том, как на самом деле погиб Большой Роан. Как поступила семья. Когда я закончила, Твит была бледной, но глаза ее были сухими. Впечатление от рассказанного было настолько сильно, что у Твит не было ни слов, ни даже слез.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – поспешно спросила Твит. – Бедный Роан. Это так многое объясняет. Чем я могу помочь?
– Ничем. И я ничем. Роан должен все решить сам. Давай оставим его на время одного. Это все, что я могу придумать.
– О, Клер, – забормотала она. – Он должен сказать Мэттью. – Она посмотрела на меня с глубокое печалью и сочувствием. – Теперь я понимаю Роана. Но понимаю и тебя.
Я устало потянулась.
– Моя дорогая птичка Твит. Понять меня просто. Тут нет никакой тайны.
– Пока все не решится, ты не успокоишься. Ты ведь тоже чувствуешь себя виноватой.
– Что? Погоди-ка…
– Ты не сможешь жить здесь, если здесь не останется Роан. Ты поедешь за ним, потому что все время будешь стараться делать для него все. Держу пари, что ты думала о Роане, когда ввязалась в эту историю с той женщиной…
– Терри Колфилд, – сказала я коротко. – Послушай, не надо об этом.
– Ты считаешь, что снова предала Роана, и будешь так всегда думать, если это не разрешится. Если ты не сможешь удержать его здесь, ты пойдешь за ним повсюду, даже если сердце твое разорвется надвое.
Я почувствовала, как кровь отлила у меня от лица. Твит смотрела на меня, как на слепую сову в клетке, понимая, что это ловушка, из которой не выбраться.
– Он никуда не уедет, – сказала я громко.
– О, Клер. – Она потрепала меня по руке, успокаивая.
Джош провез Мэттью и Твит по окрестным фермам. Они оказались на ферме дяди Уинстона, когда одна из его коров-рекордисток никак не могла отелиться. Мэттью и Твит кинулись спасать ситуацию, и на свет благополучно появились двое телят. Когда несколькими минутами спустя прибыл доктор Рэдклифф – пожилой ветеринар Дандерри и кузен мамы, – он был очень доволен результатом.
– Ну, он настоящий гигант, а она маленькая, но сильная, – удивленно рассказывал доктор Рэдклифф Уинстону и Джошу. Я думаю, он говорил о Мэттью и Твит, хотя вполне возможно, что и о телятах. Дело кончилось тем, что старик предложил Мэттью и Твит интернатуру в своей лечебнице. При этом подразумевалось, что через несколько лет, когда он уйдет на пенсию, они выкупят его практику.
Я услышала эту новость, и именно мне пришлось рассказать о ней Роану. Я уговорила его поехать в городской парк рядом с тем самым мостом Делани. Мы сидели в тени на одеяле, река плескалась у наших ног.
Роан повертел незажженную сигару, отбросил ее прочь и сказал:
– Ты тянешь себя за мочки, и взгляд твой кристально чист. Говори. Что бы ни было, скажи мне.
Я уклонилась от прямого ответа.
– Каждый, кто вырос в этом городе, хотя бы раз побывал здесь подростком. Это старое место для свиданий. А у нас с тобой никогда этого не было. Черт побери, разве мы не заслужили? – Я протянула ему руку, – Пошли.
Он нахмурился, но помог мне встать. Я оперлась на свою неизменную трость и пошла по зеленому склону холма к дороге. Мы вступили под свод благоухающих крон и повернулись лицом друг к другу. Он отложил в сторону мою трость и обнял меня.
– Днем это место не пользуется столь дурной славой, – начала я.
Но он поцеловал меня, и я все забыла.
