Могильному Холму и сводила экипажи с ума, перехватывая контроль над мыслительными процессами и разыгрывая в мозгах бьющихся в беспамятстве путешествеников сражения за господство над некогда изобильной планетой. Горму эта рассказка всегда казалась чересчур красивой, чтобы походить на правду, но отчеты Турира Собаки, полулегендарного космопроходца с Драйгeна, хранили цветные фотографии сотен кораблей, медленно превращавшихся в труху среди галечных гряд на дне выгоревших морей. И потом — что заставило Турира расколоть планету на части ударом пакета протиометеориитных торпед и почему трое из его экипажа умерли по пути на Драйген?
— Паршивое место, — сказал Фенрир. — Я бы не стал здесь садиться.
— Почему?
— Один уже садился — вона как накрылся, — Фенрир обвел развалину в окне жирной багровой линией.
— По-моему, это не звездолет, а скорее химзавод.
— На пустой планете?
— И очень просто. Там, — Горм махнул в сторону руины отверткой, — взорвалась линия противозачаточых средств, началось перенаселение, эпидемии, в общем, все умерли.
— А города, дороги и так далее?
— Разрушены аборигенами в предсмертном припадке патологического бешенства.
— Верю! — Фенрир показал Горму новую картинку.
— Ни фига не вижу, — гордо заявил Горм.
— Сейчас, подкручу диапазон.
Под песчаными холмами проступили угловатые контуры, сливавшиеся в довольно убедительный план населенного пункта.
— Ы? — спросил Горм.
— Над остатками стен песок более влажный. Смотри, что еще я нашел.
— О, лужа. Поприща с два будет. Сажаю я — помнишь уговор?
— Ладно, только орбитального наблюдателя закинем.
Насос, откачивавший помет из фекального коридора, засорялся второй раз за утро. Зажав в задних лапах инструменты и обхватив передними поручень в середине служебного короба, Наподдал и Проклепать отдыхали после работы, расслабленно повиснув вниз головами.
— Неладно с «Крюхом», сказал Проклепать и со свистом втянул в себя воздух.
— Да. Вся ломается, сколько ни чини. Если я хоть что-то понимаю в насосах, ресурс этого кончился. Видать, так и рассчитано: «Крюх» вот-вот достигнет Цели.
— И ты, птица, веришь в это?
— Почему верю? Я знаю — ведь мы тормозимся. Скорость упадет до нуля у Цели, значит, немного осталось.
— А откуда ты взял, что мы тормозимся?
— Ты меня удивляешь! Стены стали потолками, корпус больше не вращается.
Разницу между центростремительным ускорением и линейным замедлением ты, я надеюсь, помнишь?
— Послушай, птица, что я тебе скажу. Отчего полы стали стенами и стены полами, неизвестно. Может, от замедления, может, от охренения, а может, оттого что Кубыть год назад упустил червяка за завтраком. В основе всех наших знаний лежит утверждение, что «Крюх» окружен пустотой, в которой он летит с огромной скоростью с одного из спутников Договорной Ботвы. Я склонен думать, что эта исходная предпосылка неверна, значит, неверна и вся построенная на ней система знаний.
— Откуда в тебе столько скепсиса, птица? Можно подумать, ты не видел звезд.
— Видел, и застекленную дырку, и стену с лампочками за ней. Кабы это была пустота… — Проклепать издевательски раскрыл пасть и стреском провел по зубам верхней челюсти кончиком языка.
— Какие лампочки, рехнулся ты, что ли? Я смотрел на них в тринокль — не приближает.
— Да как ты веришь триноклю? Можно подумать, ты сам его сделал! Ты знаешь, как он работает?
— Что я, оптику не знаю?
— Пойми, птичка! И все приборы, и все науки даны нам вместе с «Крюхом». Они
— часть одной легенды с ним, составленной искусно и непротиворечиво, и их нельзя использовать для проверки этой же легенды. Надо пользоваться не хитрыми приборами и заумными построениями, а здравым смыслом! Ты когда-нибудь пытался представить себе Договорную Ботву? Леса, по которым можно лететь с вечера до ночи в любом направлении и не упереться в стену? И легенда о Договорной Ботве, и легенда о Цели основаны на одной идее — идее неограниченного пространства, идее пустоты, и эту идею наш здравый смысл и жизненный опыт категорически отвергает! Скажи, ты бывал в воздушном бассейне?
— Конечно, это входит в мою программу тренировок.
— А по своей воле пошел бы туда?
— В первый раз, пожалуй, сам бы побоялся, а теперь даже нравится.
— Вот, птица! Тебя специально отбирали для этих тренировок, и то твой организм не вдруг приспособился к свободному объему. А я знаю хота, который с вечера до утра не мог проблеваться, после того как раз заглянул в бассейн. Ты понял, куда я клоню?
— Не очень, но говори дальше, птица.
— Если нам так плохо даже просто в большом замкнутом помещении, как воздействовало бы на нашу психику неограниченное пространство? Как могли существа, подобные нам, зародиться вне замкнутого помещения?
— По-твоему выходит, никак не могли. Значит…
— Да! Вся, чему нас учили — ложь! Звезды, планеты, ядерная физика! Нас водят за нос те, игрушкой кого мы служим.
— Но как может такое быть? И кто они?
— Я не знаю, но дознаюсь! Летим, я покажу тебе их логово!
Проклепать бросил инструменты и, сложив крылья, упал в темноту служебного хода. Наподдал поспешил вдогонку. За несколькими коленами хода оказалось разветвление. Проклепать свернул вниз, и вскоре птицы уткнулись в дверь со знаком опасности. Проклепать вцепился в скобы, окружавшие дверь по периметру, и с усилием повернул массивное колесо, отодвигавшее засовы.
— Что ты делаешь? Разгерметизация! Погибнем!
— Эх, ты, птица. Я думал, ты все уже понял. Нет никакой разгерметизации, потому что нет вакуума и космоса тоже нет.
— А что же есть?
— Ты когда-нибудь интересовался устройством стен? Помнишь, какие там слои?
— Обшивка, трубы кондиционирования, теплоизоляция, трубы с силовыми тягами и многослойная фанера. Так?
— Да. Многослойная фанера с кремниевой пропиткой. Она-то и заполняет мир.
Кое-где продолблены каюты, залы, коридоры. И мы знаем только ничтожную часть мирового лабиринта. А остальное принадлежит тем, кто управляет тяготением. Они там, за дверью!
Последний поворот колеса — и дверь подалась. Наподдал в ужасе отпрянул, ожидая жуткого свиста разгерметизации, но ничего не произошло.
— Теперь я дознаюсь, кто три года назад приказал прервать размножение, — Проклепать потянул на себя дверь и влез в маленькую комнатку перед еще одной дверью с колесом. В ней чернело овальное окошечко.
— Помоги открыть, — позвал Проклепать. Вдвоем с Наподдалом они быстро докрутили колесо до упора и попробовали открыть дверь. Несколько бесплодных попыток, и Проклепать обратил внимание на
