— Двести лошадиных сил, — повторил Майкл. — Больше, чем у германского «мерседеса». — Он подошел и погладил красиво склеенное дерево пропеллера, одновременно глядя поверх носа на пулеметы.
На верхнем крыле на станке «фостер» был установлен пулемет «льюис» 303-го калибра, легкое, надежное и эффективное оружие, из которого можно стрелять поверх плоскости вращения пропеллера, а под ним, на фюзеляже перед кабиной, находился более тяжелый «викерс» с синхронизатором, позволяющим вести огонь через вращающийся пропеллер. Два пулемета, наконец-то у них есть два пулемета и достаточно мощный мотор, чтобы нести их в бой!
Майкл издал клич шотландских горцев, которому Эндрю обучил его, а Эндрю отвинтил пробку фляги и окропил несколькими каплями виски кожух мотора.
— Благословенны будьте этот самолет и все, кто летает на нем, — нараспев произнес он и сделал большой глоток из фляги, прежде чем передать ее Майклу.
— Ты летал на нем? — стал допытываться Майкл голосом, охрипшим от перехватившего дыхание виски, и бросил флягу ближайшему из своих братьев офицеров.
— А кто же, черт возьми, пригнал машину из Арраса?
— И как она ведет себя?
— Точно так же, как одна моя молодая знакомая из Абердина[68] — быстрая на подъем, быстрая на спуск, а в промежутке — мягкая и нежная.
Собравшиеся пилоты дружно принялись улюлюкать и свистеть хором, а кто-то завопил:
— Когда у нас будет возможность полетать на ней, сэр?
— А это — по старшинству, — ответил им Эндрю и хитро улыбнулся Майклу. — Эх, если бы только капитан Кортни был в состоянии летать! — И он покачал головой с напускным сочувствием.
— Биггз! — закричал Майкл. — Где моя летная куртка, дружище?
— Я как раз и подумал, что вам она может понадобиться, сэр. — Биггз вышел из толпы за спиной Майкла и развернул куртку так, чтобы его руки скользнули в рукава.
Мощный мотор «вулзли вайпер» бросил СЕ-5а вперед по узкой грязной взлетной полосе, и, когда хвост приподнялся, Майкл получил широкий обзор впереди, над капотом двигателя. Было похоже, что он сидит на высокой трибуне стадиона.
— Я заставлю Мака снять маленькое лобовое стекло, — решил он, — и тогда смогу обнаружить любого гунна за сотню миль.
Поднял большую машину в воздух и улыбнулся, когда увидел, как она начинает набирать высоту.
«Быстрая на подъем», — сказал Эндрю, и Майкл ощутил, как его вжимает в сиденье, когда нос самолета постепенно начал подниматься над горизонтом, и он, как ястреб, взмыл в восходящем потоке теплого воздуха.
«Еще не построили такой „альбатрос“, который теперь мог бы удрать от нас наверх», — восторгался Майкл. На высоте пять тысяч футов он выровнял самолет и пошел на разворот, выполняя его все круче и круче и сильно беря ручку управления на себя, чтобы удержать нос наверху. При этом правое крыло было направлено вертикально вниз, к земле, и кровь отхлынула от головы Майкла, так что все перед глазами стало серым и бесцветным. Затем летчик резко бросил машину в противоположном направлении и закричал от бурной радости в порывах ветра и реве громадного мотора.
— Давайте, вы, ублюдки! — Он повернулся, чтобы взглянуть назад, на германские позиции. — Давайте, смотрите, что мы вам теперь приготовили!
Когда Майкл приземлился, другие пилоты окружили самолет шумной толпой.
— На что он похож, Майк?
— Как набирает высоту?
— Хорошо ли разворачивается?
Стоя на нижнем крыле над ними, Майкл сложил вместе пальцы и поцеловал их, послав поцелуй небу. Днем Эндрю повел летевшую в плотном строю эскадрилью изрешеченных пулями, потрепанных и залатанных старых самолетов «сопвич пап» на главное летное поле в Бертангле. Стоя рядом с ангаром номер три нетерпеливо-восторженной группой, пилоты смотрели, как большие СЕ-5а выкатываются наружу наземными командами и паркуются в длинном ряду на одной линии на стояночной площадке.
Через своего дядю в дивизионном штабе Эндрю договорился о фотографе. Пилоты эскадрильи расположились вокруг командира на фоне новых истребителей, как футбольная команда. Каждый одет во что-то свое, и ни один — в форму. На головах фуражки, пилотки, кожаные шлемы, а Эндрю, как всегда, щеголял в шотландской шапочке. На них были и короткие морские куртки, и кавалерийские мундиры, и летные кожаные пальто с запахом, но все до единого на груди носили вышитые «крылышки» авиации сухопутных войск Великобритании.
Фотограф установил тяжелую деревянную треногу и исчез под черным сукном, а его помощник с пластинами встал рядом. Только один пилот остался в стороне. Хэнк Джонсон, крепкий маленький техасец, которому не было еще и двадцати, единственный американец в эскадрилье. До войны он был объездчиком лошадей, или, как говорил сам, ковбоем, объезжавшим диких пони американских прерий. Хэнк сам заплатил за дорогу через Атлантический океан, чтобы присоединиться к эскадрилье «Лафайет» [69], а оттуда попал к Эндрю в смешанную группу, состоявшую из шотландцев, ирландцев, выходцев из колоний и прочих случайно оказавшихся не на своем месте людей, которые и формировали двадцать первую эскадрилью авиации сухопутных войск Великобритании.
Хэнк стоял позади треноги, держа во рту толстую черную голландскую сигару, и давал озабоченному фотографу мешавшие ему советы.
— Давай, Хэнк, — позвал его Майкл. — Нам здесь нужна твоя симпатичная морда, чтобы фото получилось попривлекательнее.
Хэнк потер свой искривленный нос, принявший такую форму после удара одной из его диких лошадей, и покачал головой.
— А из вас, ребята, никто никогда не слыхивал, что сниматься на фотокарточку — это к несчастью?
На него зашикали, и он приветливо помахал им сигарой.
— Давайте-давайте, но мой папаша оказался укушенным гремучей змеей в тот же самый день, когда впервые в жизни его сняли на фотокарточку.
— Там, в небе, нету никаких гремучих змей, — поддел Хэнка один из летчиков.
— Нету, — согласился Хэнк. — Но то, что там есть, куда хуже, чем целое логово гремучих змей.
Насмешливые крики стали слабее. Собравшиеся посмотрели друг на друга, и один из них сделал такое движение, будто собирался покинуть группу.
— Джентльмены, пожалуйста, улыбнитесь. — Фотограф появился из-под своего черного сукна, заставив их застыть на месте, но улыбки получились чуть натянутыми и слабыми, когда створка аппарата открылась, чтобы запечатлеть летчиков для потомков.
Эндрю постарался побыстрей сменить тему.
— Майкл, выбери пятерых, — приказал он. — Мы, остальные, дадим вам десять минут форы, а вы должны постараться перехитрить нас и организовать хороший перехват, прежде чем мы достигнем Морт Омм.
Майкл возглавил группу из пяти самолетов, которые заняли классически выгодное для засады положение — со стороны солнца, прикрытые клочьями облаков — и блокировали обратный путь в Морт Омм. И все же Эндрю чуть не ускользнул от них: повел свою группу южнее и тайком пробирался почти над самой землей. Этот трюк сработал бы, не будь у Майкла такого острого зрения, но он заметил мгновенную вспышку низко упавшего луча солнца, отраженного лобовым стеклом, с расстояния шести миль и выстрелил красной сигнальной ракетой «Вижу противника», чтобы предупредить своих. Эндрю, поняв, что они обнаружены, набрал высоту, чтобы встретить «противников», и обе группы, сойдясь, образовали карусель пикирующих и кружащихся машин.
Из всей группы Майкл выбрал СЕ-5а, на котором летел Эндрю, и пустился за ним. Они сошлись в замысловатом воздушном дуэте, все сильнее разгоняя большие, мощные машины, стремясь установить верхние пределы их скорости и выносливости. Но так как оба не уступали друг другу в мастерстве и пилотировали однотипные самолеты, ни один их них не мог добиться решающего преимущества. Чисто случайно, когда Эндрю зашел в хвост Майклу и занял положение, из которого можно вести огонь на
