— Если последствия настолько страшны, то зачем, черт возьми, вы рассказываете всем о существовании этого ритуала? — удивленно спросила Атайя. — Вы сами во всем виноваты. Создаете собственными руками проблему, а потом жалуетесь на возникающие неприятности.
— Сейчас ты скажешь, что я заговорил словами Хедрика, но иначе я не смогу объяснить тебе этого. Не мы должны решать, какие пласты знаний оставить, какие предать забвению. Это неверный путь, он неминуемо приведет к катастрофе. Хедрик убежден, и я его полностью в этом поддерживаю, что человек вправе осуждать то или иное явление, лишь полностью осознав и поняв его. Магия дана нам Господом, значит, каждое отдельное заклинание имеет свое назначение. Назначение заклинания обряда передачи, возможно, и состоит в том, чтобы научить нас избегать зла. Все это относится к области этики. Позднее тебе тоже необходимо будет освоить основные ее понятия, — добавил Джейрен. — Не рассказывать о существовании этого заклинания нельзя. Не исключено, что кто-нибудь из колдунов сам откроет его и тогда, по незнанию, сотворит нечто ужасное.
— Родри натворил много ужасного, хотя прекрасно знал, что делает, — ответила Атайя. — То же самое можно сказать и о Сенале — о том типе, что передал способности Фалтилу.
— Не могу с тобой не согласиться. Но что бы было, если бы колдуны вообще не знали об обряде? Скорее всего за этот период произошло бы намного больше страшных событий. Обнаружив в себе это заклинание, волшебники с удвоенным интересом принялись бы экспериментировать. Не обладая достаточными знаниями, они просто наделали бы множество ошибок, что в конечном итоге привело бы к полному краху.
— А к чему привели деяния Родри? — спокойно спросила Атайя, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени в камине. — Жаль, что я раньше и не подозревала о том, что случилось с отцом, о том, что ему грозит.
— Знаешь, — произнес Джейрен серьезным голосом, — мы могли бы попробовать взглянуть на замок Делфар через сферу. Ты сказала, что Дарэк велел Родри привести Кельвина в чувство. Если он до сих пор занимается королем, то, возможно, не следит так же внимательно за состоянием стены отражения, как на протяжении вот уже многих дней.
— Я сама этим займусь, ладно? В конце концов, мне необходимо тренироваться.
Джейрен кивнул:
— Как пожелаешь. Но имей в виду: если почувствуешь боль в голове, это означает, ты соприкасаешься с отражающей силой. Не делай резких движений.
Атайя попыталась расслабиться, подняла руки и сфокусировала взгляд на кончиках пальцев. Через некоторое время она почувствовала уже знакомое покалывание в ладонях. Сфера появилась перед глазами достаточно быстро. Сначала ничего невозможно было увидеть, между руками медленно вращался лишь серый туман. Затем в голове, где-то за глазами, почувствовалась слабая боль, но она тут же исчезла, а в сфере стало вырисовываться изображение. Значит, ей удалось проникнуть в замок сквозь ослабевшую стену отражения!..
Атайя напряженно вглядывалась в висевший между ладонями туманный шар, стараясь думать в данную минуту только об отце. Через несколько мгновений картинка приняла отчетливые очертания.
Спальные покои короля. Парчовые занавески задвинуты, в углу на столе горит одна-единственная свеча. Атайя видела исходивший от лампадок дымок и как будто могла ощутить сладковатый запах. На кровати, под множеством стеганых одеял, лежал король. Взглянув на него, Атайя вздрогнула.
Его волосы были абсолютно седыми — как у Родри, — теперь он выглядел вдвое старше своего возраста. Лицо осунулось и похудело, тонкая белая рука на фоне темно-синего одеяла выглядела как полумесяц на ночном небе. По потрескавшимся, кровоточащим губам можно было определить, что Кельвин еще дышит. С болью в сердце Атайя подумала: человек, всегда вызывавший в ней трепет и страх одним своим взглядом, в одночасье превратился в живого мертвеца.
У противоположной стены сидел Николас. Он выглядел уставшим и изможденным, его волосы были растрепаны, а под глазами темнели круги. Одной рукой Николас обнимал Сесил, а другой периодически вытирал ей слезы. Дарэк в камзоле ярко-красного цвета, такого же, как пылающее гневом лицо, разъяренно расхаживал по ковру, а Дагара, убитая горем и какая-то очень одинокая, сидела на скамейке с подушками.
Архиепископ Вэнтан, в отороченной золотом мантии, стоял в ногах у короля, бормоча молитвы. Родри, еще более бледный, чем обычно, колдовал, склонившись над Кельвином, пытаясь привести его в сознание.
— Я всегда знала, что она — отродье дьявола. Невыносимая, вздорная, упрямая. И ненавидела отца! Они никогда не ладили, — всхлипывала Дагара.
Лицо Сесил исказилось от гнева. Такой Атайя никогда ее не видела.
— Да как ты можешь говорить столь ужасные вещи? Я уверена, что произошло какое-то страшное недоразумение!
— Я никогда этого не прощу, — закричал Дарэк. — Никогда!
— Дарэк, прошу тебя, — сказал Николас тихим, изможденным голосом. — Не сейчас. Подумай об отце.
— Я и думаю о нем, идиот! Именно поэтому я собираюсь усилить власть закона…
— Ваше величество, — Обратился к Дарэку Родри. На нем не было лица. — Король мертв.
Атайя сделала глубокий вдох. Изображение перед ее глазами превратилось в расплывчатое пятно, но не потому, что сфера нарушилась, а от нахлынувших слез. На этот раз она сумела удержать руки.
Слезинки, сорвавшись с густых ресниц, покатились по щекам.
Угрожающе спокойным движением руки Дарэк сделал кому-то знак, и в сфере появилось изображение Тайлера.
— Капитан, принесите мне перо и пергамент.
— Что ты собираешься сделать? — вскрикнула Сесил, подаваясь вперед.
Дарэк расправил плечи и холодно взглянул на жену.
— Я собираюсь издать указ о немедленном аресте некоей Атайи Трелэйн, которая обвиняется в совершении тяжкого преступления.
Тайлер вздрогнул и чуть было не уронил чернильницу. Николас вскочил с места:
— Нет! Ты не сможешь…
— Еще как смогу! — отрезал Дарэк. — Теперь я могу делать все, что посчитаю нужным. Я — король.
— Она ведь наша сестра!..
— К сожалению, — ответил Дарэк и прищурился.
— Она является представительницей лорнгельдов, ваше величество, — вмешался в разговор Вэнтан, употребляя новый титул Дарэка, принадлежавший ему меньше минуты, — и ее магия — страшное зло.
Родри, казалось, не обратил внимания на замечание архиепископа. Он сидел, задумчиво уставившись в пустоту. А ведь прекрасно понимал, что оказался в сложнейшей ситуации. Теперь, когда Кельвин умер, никто не позволит ему находиться при дворе. Положение осложнится, если кто-нибудь узнает, что он повинен в смерти короля.
Дарэк поспешно написал что-то на пергаменте цвета слоновой кости.
— Родри, дай мне перстень отца.
Колдун послушно снял перстень с безжизненной руки Кельвина и отдал его новоиспеченному королю. Дарэк прижал печатку к мягкому воску, заверяя указ.
— Капитан, соберите людей и разыщите ее, — сказал он, протягивая Тайлеру документ. — Осмотрите весь город и прилежащие окрестности в радиусе десяти миль. Не думаю, что пешком она смогла уйти дальше за какой-то час… Когда поймаете эту мерзавку, ведите ее прямо ко мне. Предпочтительно живой, — добавил Дарэк, понижая голос. — Хотя я оставляю это на ваше усмотрение. Она ответит за все…
Он стиснул зубы и сверкнул глазами, словно представляя себе картину расправы с ненавистной сестрой.
Не в силах дальше наблюдать за происходящим, Атайя мысленно приказала сфере исчезнуть. Через
