преподавателями.
Однако у промышленных корпусов мастера и купцы избегали селиться. Там день и ночь пылали плавильные печи, стояла пелена дыма и пара, разило нефтью, жидким металлом и химикалиями. Всем, кто спал поблизости, требовались ушные затычки, и мало кому хотелось видеть в окно источник собственного богатства. На этом участке жили студенты и скромные служащие Коллегии.
Стенвольд стоял у ворот промышленного двора, в задумчивости глядя на длинный ряд мастерских и цехов. Со времен его собственного ученичества здесь воздвигли два новых здания, а на старые наслоилось еще больше сажи. Коллегиум жив не политикой, не историей с философией, не боевыми искусствами: двигатель, несущий его вперед с самой революции, покончившей с недобрыми старыми временами, помещается здесь. Город жуканов сделали великим не бойцы, не заговорщики, не туманные мистики, а созидатели. Фамилии Вершитель, Созидатель, Строитель здесь встречаются на каждом шагу.
Сажа и пепел уже оседали на белой одежде. Стенвольд кивнул привратнику и двинулся по цехам сквозь облака пара, озаряемый красными сполохами печей.
Из всех студентов в преддверии Игр здесь трудились только инженеры-механики. Все они, не считая Тото и одного бледного таркийского муравима, были жуканами. Сын ремесленника и дочь богатого шелкоторговца работали самозабвенно, воплощая каждый свою мечту. Тото в защитных очках, окруженный искрами, обрабатывал что-то на токарном станке.
Стенвольд не стал отвлекать его от работы. На верстаке рядом уже лежало несколько вариантов весьма сложного механизма. Стенвольд слышал о Тото немало хороших отзывов — жаль, что парень полукровка и сирота. Будь он из хорошей семьи, мастера величали бы его не иначе как гением. Коллегиум потратил много веков на то, чтобы дать свободу и равные возможности всем без изъятия; в другом городе Тото стал бы рабом в худшем случае и чернорабочим — в лучшем, но происхождение и здесь тяготеет на нем наподобие кандалов. Все законы на его стороне, все неписаные правила — против.
Стенвольд взял в руки одно из готовых изделий. В трубке с его кулак толщиной помещалось что-то вроде насоса, но мастер не догадывался, для чего это нужно. Тото, бросив на него взгляд, убрал ногу с педали станка. В очках, рукавицах и кожаном фартуке он мало чем отличался от прочих студентов, но Стенвольд узнавал его сразу по сутулым плечам и наклону шеи.
— Я нужен вам, мастер Вершитель? — спросил юноша голосом механика, способным перекрыть шум какой угодно машины.
— Я проходил свою выучку в этом самом цеху, — Стенвольд инстинктивно перешел на тот же регистр, — но давненько уже не занимался сваркой или навивкой пружин. Что это ты мастеришь?
— Воздушную батарею, мастер.
— Не надо так официально, Тото. Разве воздушная батарея входит в твою программу?
— Это мой личный проект. Теперь, когда все на Играх, только и можно…
— Да, понимаю. — Стенвольд в его возрасте вел себя так же, полагая, что будет заниматься инженерным делом всю жизнь. — Неудобно спрашивать, но что это за штука такая — воздушная батарея?
Тото будто сразу прибавил в росте.
— Это вот камера сжатого воздуха, — стал объяснять он. — Видите, я поставил тут однопроходной клапан. Когда она наполняется, давите три-четыре раза на этот рычаг, нагнетая давление, а потом жмете на спуск. Принцип, как в арбалете, а сила почти такая же, как у порохового заряда.
— Молот и клещи, — почтительно пробормотал Стенвольд. — А для чего она?
Тото сдвинул назад очки, открыв два светлых круга на чумазом лице.
— Это новое оружие.
— Оружие?
— Да. — Только что обретенная уверенность в себе снова покинула юношу. — Я хотел бы заниматься именно этим… если мне разрешат.
— Непременно займешься — не здесь, так в Сарне. Оружейников, учившихся в Коллегиуме, там высоко ценят. — Чувствуя, что это прозвучало не очень-то убедительно, Стенвольд положил воздушную батарею на место. — А в Геллероне ты бы хотел побывать?
— Еще как хотел бы! — Глаза Тото распахнулись — он, как видно, втайне мечтал об этом. В Геллероне производилась немалая доля всего оружия Нижних Земель, от мечей до бронемашин и осадной артиллерии. Этот город, признанный король индустриального века, изготовлял все, что только возможно, но оружейной торговлей славился больше всего.
— Ладно, — неопределенно ответил Стенвольд, желая поразмыслить еще немного. Таниса и Сальма его не тревожили — он знал, что они сумеют за себя постоять, но Тото, тихий замкнутый полукровка, все еще был неизвестной величиной. Стенвольд впервые обратил на него внимание, когда Чируэлл умудрилась сдать механику с его ненавязчивой помощью, и в поединке с Адаксом парень тоже хорошо себя показал. Пусть себе Кимон называет эту дуэль скучной — Стенвольд был убежден, что Тото, превзошедший свои способности, дрался лучше Пирея, талантливого, но ничем не блеснувшего. — Я выезжаю туда через несколько дней, и пара молодых рук мне бы не помешала. Ну, что решим?
Он ждал немедленного, жадного подтверждения, но Тото, к вящему уважению мастера, медлил с ответом.
— Скажите, а Чи… Чируэлл тоже едет?
— Я не планировал… — слегка нахмурился Стенвольд.
— Еду, еду, — заверила Чи с порога. — Я тут не останусь, что бы ты там ни планировал на мой счет.
Стенвольд оглянулся. Она стояла, сжав кулаки, преисполнившись боевым духом — нет бы на Форуме так.
5
Стенвольд отрешенно зажмурился. Девочка, при всех ее недостатках, время рассчитала блестяще.
— Тото, ты не мог бы… — начал Стенвольд.
— Говори при нем, — отрезала Чи. — Я хочу поехать и поеду. Куда вы, туда и я. — Она непоколебимо стояла среди искр и копоти в своих лучших белых одеждах.
— Ничего подобного, — тяжело молвил Стенвольд.
Чи с вызовом смотрела ему в глаза — крепкий молодой жуканчик, студентка Коллегии, родная кровь.
— Я тоже участвую.
— Участвуешь — в чем, Чируэлл? Я еду на восток по делам, вот и все.
— По делам, для которых тебе нужны Тото, Сальма и Таниса, но только не я? — Чи намеревалась одолеть дядю разумно взвешенными словами… пока не обнаружила, что он шепчется с Тото в мастерской, словно какой-нибудь вербовщик. Теперь она чувствовала, что и эту схватку проигрывает. Студенты один за другим покидали помещение, но Тото, уставившись в пол, не двинулся с места.
— Тебе лучше не знать, что это за дела.
— Моим друзьям можно знать, а мне нет? — Чи вдруг ощутила, что все, так долго бурлившее в ней, готово излиться наружу. — Ты всегда так. Пожалуйста, дядя Стен, возьми меня тоже. Разреши мне помочь. Я знаю, это важное дело.
— Послушай, Чируэлл, — Стенвольд все еще взывал к голосу ее разума, — я не хочу тобой рисковать. Я не знаю в точности, что нас там ожидает, но возможен опасный поворот.
— Ты сам говорил, что в мире нет безопасных мест, — настаивала Чи, придавленная неудавшейся медитацией и проигранным поединком.
— Геллерон расположен близко к востоку, и я не хочу тебя впутывать в происходящие там события.
— Чего мне бояться? — выпалила она. — Не такая я слабенькая. Если даже толстые старики…
