Лишь при взгляде на лицо Гринвиса можно было понять, почему Стенвольд когда-то завязал отношения с таким человеком и через столько лет снова обратился к нему. Закоренелый цинизм и черный юмор, запечатленные на нем, гарантировали своего рода честность.
— Все бы тебе смутьянничать, Стен, — проворчал магнат. — Всякий раз, когда ты в городе, мы находим на улицах трупы. Можно подумать, что ты заделался наемным убийцей — или скорее держишь биржу для них, учитывая твой возраст. Правда это?
— Еще чего.
— Жаль. В наши дни такой человек был бы весьма полезен.
Стенвольд поспешил отогнать образ Тизамона, возникший в уме.
— Я всего лишь обеспокоенный гражданин, Гринвис.
— Гражданин Коллегиума, — заметил Артектор.
— Что будет с Коллегиумом, если Геллерон пострадает? Или наоборот? Мы, если помнишь, изобретаем то, что приносит вам выгоду. Нет такого нового аппарата или талантливого инженера, который потом не оказался бы в Геллероне, а геллеронские магнаты, как мне известно по счетным книгам Великой Коллегии, щедро финансируют нас. Не делай только вид, будто там не значится твое имя.
— Не так громко. Я погиб, если за мной укрепится репутация филантропа. Ладно, Стен, к делу. Ты попросил — я пришел. В прошлом ты оказал мне кое-какие услуги; что я могу сделать для тебя, если это, конечно, не слишком повредит моим интересам?
Стенвольд как можно более кратко набросал ему картину черного с золотом мира, где осоиды стоят в каждом городе и на каждом шпиле реет их флаг.
— А теперь они подошли к вашим дверям, — завершил он. — И вероятно, толкуют с вами о мире и выгоде, ничего такого не имея в виду.
— Хорошо, что ты обратился с этим ко мне, — кивнул Гринвис. — Я, так уж вышло, того же мнения. Выскажи ты все это перед советом, лежал бы сейчас на дне какой-нибудь шахты. Осоиды пересмотрели Железный Пакт — иными словами, их дипломаты представили совету его новую версию, а мы с напряженными улыбками подписали ее. Свое обещание никогда не вторгаться с оружием на Нижние Земли они, естественно, подтвердили.
— И как же это согласуется с их маршем на Тарк?
— Тарк, как тебе следовало бы знать, не относится к Нижним Землям, — сухо ответил Гринвис.
— С каких это пор?
— Согласно карте на странице тридцать два нового договора. Лживые муравины все это время причисляли себя к нижнеземцам, хотя их город находится то ли в Сухой Клешне, то ли в Арахнии. Можешь себе представить подобную наглость? — Гринвис произносил все это с совершенно серьезным лицом. — Вот теперь осоиды и накажут их за вранье.
— Значит, ваш совет прямо так и отдал им Тарк?
— С вышеупомянутыми улыбками, памятуя, сколько взрывчатки, холодного оружия, автомобилей и летательных аппаратов наш город продал Империи. А ну как осоиды найдут весь этот товар негодным и притащат его назад — так сказать, для ремонта?
— Вы полагаете, что обезопасились от этого навсегда? Не думают ли магнаты по крайней мере учредить регулярную армию и укрепить оборону города?
— Мы говорили об этом, — признал Гринвис. — Говорили, что в таком случае Империя может задаться вопросом, зачем мы приберегаем часть военного снаряжения для себя и не продаем его ей. Как бы чего не вышло! К слову сказать: очень многие советники на вопрос об основной статье имперского экспорта ответят, что это деньги. Оно и неудивительно — стоит посмотреть, как осоиды ими швыряются. Все мы, конечно, испытали значительный шок, но похоже, что и шок, и здравый смысл без следа растворяются в обильном потоке денег.
— Почему бы им не тратить с легкостью, что отнято у других?
— Пиратское золото в этом городе котируется не ниже любого другого. — Гринвис отпил горького шоколада из чашечки. — Хочешь, чтобы Геллерон отказался от денег? Мы у всех принимаем, перестать — значило бы нажить себе врагов. Ни на чью сторону мы не становимся, не становились и впредь не станем. Мы разбогатели на разжигании чужих войн, а сами сроду не воевали. Помню, когда мы оба были моложе, я издевался над толстосумами, которые наживаются на крови. Теперь, Стен, я тоже такой. Два года назад я ездил на север, в те края, которые прежде были Сообществом — тогда я ни разу там не бывал, — а теперь стали черными с золотом. Я знаю, Стен, что ты прав, но мне ведь никто не поверит, а тебе и подавно. А начну упрямиться, дома у меня пожгут, слуг начнут убивать — это еще в лучшем случае.
— Осоиды? Вот так, в открытую?
— Почему осоиды? Мои конкуренты охотно сделают это за них.
— Понимаю…
— Извини, Стен. Пока осоиды в самом деле не начнут грабить город, никто и ухом не поведет — да и то им придется начать с богатых кварталов. Сейчас они всего лишь платят нам деньги; будь у них на уме что плохое, они бы давно это сделали. Я-то знаю, Стен: они ждут. Вот дождутся и расправятся с нами — а до тех пор они лучшие наши друзья и лучшие покупатели.
— Чего же они, по-твоему, ждут?
— Поговаривают, что они опять нацелились на Сообщество, но мне сдается, что они и так уже надежно окопались на севере. Незачем им для этого торчать у нас на пороге. Скорее уж на юг пойдут, пощипать арахнидов, или на Тарк, а то и на скорпи в Сухую Клешню. Куда угодно, лишь бы нас не трогали — так-то вот.
— Понятно. — В этом фешенебельном заведении Стенвольд чувствовал себя совершенно беспомощным. Что-то от него ускользало, и казалось, будто стрелки часов неотвратимо близятся к роковому сроку. — Спасибо, что хотя бы поговорил со мной, — сказал он, вставая.
Гринвис пожал плечами — раньше Стенвольд не замечал за ним этого жеста.
— Удачи тебе, Стен. И вот еще что…
— Да? — Стенвольд, внезапно насторожившись, потянулся к мечу.
— По дороге сюда за нами был хвост, так что гляди.
Выйдя, Стенвольд поначалу не заметил ничего подозрительного — этот богатый квартал охраняла как городская, так и частная стража. На той стороне улицы, правда, маячил одинокий осоид в полосатом камзоле и без оружия. Увидев, что Стенвольд на него смотрит, он тут же заулыбался и устремился к нему.
Стенвольд уже где-то видел этого человека, но не мог вспомнить где.
— Мастер Стенвольд Вершитель из Великой Коллегии? Добрый день, добрый день. Я Тальрик, капитан имперской армии.
— Да, верно. — Этот Тальрик в Ассамблее прикидывался подручным государственного чиновника, но Стенвольд его раскусил. — Тот самый, который отдал в рабство мою племянницу.
Улыбка Тальрика не утратила своей лучезарности. Стенвольд подавил гнев: драка кончилась бы плохо для них обоих.
— Строго говоря, она была военнопленной, а не рабыней. Пойманной шпионкой, если быть точным. Вы же сами и приобщили ее к этой профессии, так ведь?
— Я не совсем понимаю, что вам угодно. Завербовать меня? Вручить мне значок агента Империи?
— Что толку? Вы все равно откажетесь. — Тальрик продолжал улыбаться, насмешливо и в то же время меланхолично. У Стенвольда создалось впечатление, что капитан хочет сказать ему что-то, но этому препятствует долг.
— Если где-то тут прячутся ваши люди, зовите их. — Мимо них все время струился людской поток. Случайный прохожий и нож под ребра? Стенвольд попытался войти в роль профессионального бойца — такого, как Тизамон.
— Все эти годы вы проповедовали глухим, мастер Вершитель. В Ассамблее от вас, как докладывают мне мои люди, отмахивались больше десяти лет, однако ваш труп с признаками насильственной смерти может оказаться более красноречивым и оживить в их памяти ваши недобрые предсказания. Никаких зловещих намерений у меня нет — я хотел всего лишь поговорить с вами. Мы были врагами, еще не зная,
