гораздо, гораздо хуже.
Ник никогда не считал себя трусом.
Он, черт возьми, сам взобрался на вершину финансового мира. Он из ничего создал империю, одной только волей. Он построил мир, в котором было все, что пожелаешь.
А еще всего пару часов назад он смылся из постели и бросил спящую Дженну одну в своей комнате, потому что не хотел с ней разговаривать.
Облокотясь на перила «Сплендор дек» и разглядывая береговую линию Акапулько, он бормотал себе под нос:
– Женщины! Им обязательно нужно утром поговорить, непременно разложить по полочкам все, что ты говорил и делал ночью.
И тут же напомнил себе – раскладывать, собственно, нечего. Он овладел ею. Так это и планировалось. И сейчас он… как и планировалось.
Правда, в теле какое-то напряжение и внутри что-то сжимается, как только он подумает о ней, но дело не в этом. Главное, он ее заполучил, она была с ним, внизу, наверху, рядом… А теперь пусть уходит. Навсегда. Он больше не мечтает о ней. И вообще не думает каждую минуту.
Конец.
Он злился на развалившихся на полотенцах туристов, на серфингистов, несущихся по волнам к берегу. На яркие зонтики, распустившиеся вдоль всего пляжа, и официантов в белом, сновавших в толпе.
Если все кончено, так какого черта он опять о ней думает?!
Нет, конечно, ночь с ней ни на что не похожа. Он не монах, и с женщинами у него проблем никогда не было, но ни одна из них так не подходила ему, как Дженна.
Она заставила его задуматься о том, что его до сих пор не интересовало. Заставила его желать большего, чем он до того желал. Это совсем сбивало его с толку. Он не видел ничего плохого в случайном сексе с приглянувшейся женщиной. Но Дженна-то… не случайная. Это он уже понял.
А потому самое лучшее для него – держаться от нее подальше.
Так лучше для них обоих. Он с раздражением оттолкнулся от перил. Какого лешего он должен прятаться на собственном корабле, черт бы побрал этот корабль! Он должен найти Дженну и сказать ей, что повторения ночи не будет и… и… и кто теперь врет?
Он повернулся и увидел подходившую к нему Дженну.
Она великолепно выглядела на утреннем солнце. Русые волосы свободно лежат по плечам. Маечка с узкими лямочками облегает грудь… без лифчика… У него сразу пересохло во рту. Белые шортики и чуть загорелая кожа цвета подогретого меда… Она не сводит с него синих глаз, и Ник еле выдерживает этот взгляд. Еле сдерживается, чтобы не броситься к ней, прижать к себе и поцеловать.
Она сорвала сумочку с голого плеча и остановилась перед ним. Сдунув волосы с глаз, она посмотрела прямо на него и сказала:
– А я удивляюсь, куда ты пропал.
– У меня были дела, – ответил Ник. В какой-то степени это была правда. Он уже уволил джаз, нанял другой и через полчаса должен был встретиться с капитаном порта.
И все же он ее избегал.
– Послушай, Ник…
– Дженна… – опередил он. Ему не хотелось, чтобы она романтизировала происшедшее. Он и так слишком много думает о ней. Это само по себе плохо.
– Давай я первая, хорошо? – заторопилась она, не дав ему договорить.
Она еле заметно улыбнулась, и Ник взял себя в руки. В самом деле, не затевать же перепалку на тему, кто к кому как относится. Он потому и общался только с теми женщинами, которые так же легко, как он, относились к ночным развлечениям. А женщины, похожие на Дженну, обычно не попадали на экран его радара. По уважительной причине.
– Я только хочу сказать… – начала она, но вдруг замолкла и быстро оглянулась, нет ли кого рядом, они были одни в этом конце палубы, – прошедшая ночь была ошибкой.
– Что?
Этого он не ожидал.
Она тряхнула головой:
– Нам не следовало… Я появилась здесь не для секса. Это не входило в мои планы, и я очень жалею, что так случилось.
Он сразу оскорбился. Как это «жалеет»? Так же не может быть! Он слышал ее шепот, стоны. Наконец, он чувствовал ее капитуляцию! Он дрожал вместе с ней, и лучшего случая, чем этот, у него еще не было.
И потом, как же теперь бросить ее, если она сама его бросает?
– Разве это правильно? – еле произнес он сквозь стиснутые зубы.
Она слегка нахмурилась:
– Ох, перестань, Ник. Ты не хуже меня знаешь, что этого не должно было случиться. Тебя интересуют отношения длиной в один круиз, а я – одинокая мамаша. Я не в том положении, чтобы позволить себе стать красоткой на ночь.
– Красоткой на ночь? – он был ошарашен, ведь он собирался сказать ей почти то же самое.
Она мертвой хваткой вцепилась в ремешок сумочки:
– Я только хочу сказать, этого больше не будет. Того, что было ночью. Между тобой и мной. Никогда.
– Ага, понял.
Только теперь, когда она так сказала, он хотел ее еще больше. Но согласиться – паршивое же дело! Хотя и признаться в истинных помыслах…
Нет, такого удовольствия он ей не доставит:
– Возможно, так даже лучше.
Странно, всего несколько минут назад он собирался ее прогнать. А теперь, получив от нее такой удар, он думал совсем иначе. В чем дело, что с ним такое происходит?
Что бы ни происходило, пора уничтожить это в зародыше. Так он твердо решил. Он никому не позволит играть на своих сердечных струнах. Тем более женщине, которая когда-то его обманула.
Кроме того, она явилась на корабль не ради него, а ради того, что он может дать. Этот пассаж с круизом исполнен только из-за денег. Конечно, затевалось все ради детского пособия. Но ведь по-любому из-за денег. Так чем же она отличается от других женщин?
Или ей стыдно? Разве женщины еще чего-то стыдятся?
– Ты скоро уйдешь в мировое плавание с брюнеткой или рыжеволосой в постели, а я вернусь в Сил-Бич к заботам о сыновьях.
Малыши.
Ее? Его?
Он должен во всем убедиться сам.
Ник пальцем приподнял ей подбородок:
– Постарайся не запутаться в трудностях, Дженна. Это была одна-единственная ночь. Метка на экране радара.
Она моргнула.
Он не желал показывать ей, как у него все кипит внутри, и потому легким тоном продолжал:
– Мы хорошо провели время, теперь все кончилось. Конец истории.
Он видел, как оскорбляют ее эти слова, и через мгновение уже готов был забрать их обратно. Странно, ему вдруг стало грустно. С чего бы?
– Вот и хорошо, – произнесла Дженна. Из-за шороха волн ее было почти не слышно. – Значит, теперь мы знаем, как себя вести.
– Знаем.
Она попыталась улыбнуться, вышло не очень убедительно.
– Тогда, возможно, мне стоит улететь домой пораньше. Наверное, в Акапулько нетрудно перехватить
