менее, в этот раз, помимо тишины, была трепещущая радость и определенность. Они больше не были на пороге. Они переступали через него. Все было произнесено между ними. Даже не словами или мыслями. Это было так, словно их души смешались, сливаясь в объятие, которое было и сетью, и целительной способностью Роба.
Это было за пределами всего мира. Это был союз, единство душ, о котором Кейтлин и не мечтала.
Кейт даже не знала, кто из них это говорил, эти чувства были внутри них обоих.
Он держал ее руки, а она его. Она чувствовала, как энергия протекала между ними. Энергия, похожая на миллионы сверкающих огоньков, как свежая, совершенно чистая вода, как музыка, как звезды. И она ощущала, что лечит его так же, как и он ее, возвращая ему то, что несчастный случай забрал у него: часть его, которая до этого была утеряна.
А затем все было таким простым и естественным. Будто они оба знали, что делать, даже не задумываясь.
Она подняла лицо, он наклонился. Его губы коснулись ее.
Через мгновение они уже обменивались самым нежным, самым невинным поцелуем, который только можно представить.
Кейтлин никогда не думала, что поцелуй парня может походить на это.
«Даже Роба».
Она была уверена, что его поцелуй будет удивительным. Но это вообще не было чем-то материальным. Это было, как тонуть в глазах Роба. Бесконечно тонуть в солнечном свете и золоте.
Они были рождены друг для друга. Для этого.
Длинная волна солнечного света, волна золота приблизилась и унесла их.
Смутно, постепенно Кейтлин услышала громкий шум. Громкий
Глава 16
Разумеется, это невозможно. Кейтлин сердцем ощущала, что прошли часы, но это не было реальным временем, идущим на этой унылой планете, это было время единения душ, где она и Роб парили часами, а здесь это заняло только минуту.
Роб освободился и отпустил руки Кейтлин. Небольшое расставание, но такое трудное. Пальцы Кейтлин сжали пустоту.
— Извини. Я думаю, я могу помочь Габриэлю, — сказал Роб. Он встал, шагнул, а затем повернулся к Кейт и сел на колени рядом с ней. —
Кейтлин рассмеялась слегка задыхающимся смехом. Как будто это нужно было говорить.
— Иди, помоги Габриэлю, — прошептала она.
— Нет, мне нужны вы оба, — объяснила Джойс. — И быстро. Вы не можете решить это перемещением энергии. Роб, его необходимо вернуть оттуда, где он сейчас находится. Мне нужно, чтобы вы все четверо прикоснулись к кристаллу.
Это фраза прорвалась сквозь золотой туман, окутавший сознание Кейтлин.
— Что? — сказала она, поднимаясь. Она смутно заметила, что чувствовала себя хорошо, в физическом смысле. Сильнее. Целебная энергия прошла по ней и Робу.
— Мне нужно, чтобы вы все прикоснулись к кристаллу, — терпеливо повторила Джойс. — И Габриэль тоже.
— Нет!
— Это единственный способ, Кейтлин.
— Вы видели, что он сделал!
— В этот раз это займет всего мгновение. Но мне нужно, чтобы все вы прикоснулись к кристаллу, все, кто находятся в связи. А сейчас, ради Бога, поторопитесь. Разве вы не понимаете, что мистер Зитс может вернуться в любой момент?
Кейтлин спотыкалась, выходя из клетки.
«Позволить кристаллу дотронуться до Габриэля снова... Исключено. Этого нельзя делать, это слишком жестоко».
А кристалл был злом. Кейт знала, что...
Но Джойс сказала, это единственный способ.
Кейтлин взглянула на Джойс, та посмотрела на нее ясными аквамариновыми глазами. Они выглядели страдающими, но честными.
— Разве ты не хочешь спасти его?
Рука Кейт начала зудеть и судорожно дергаться.
Ей нужно было рисовать, но на это не было времени. Вообще не было времени. Да и не на чем было рисовать. Ни ручки, ни бумаги во всей стерильной комнате.
— Пожалуйста, все, поверьте мне. Давайте, Льюис, просто приготовь руку, чтобы дотронуться до него. Когда я скажу «сейчас», хватайтесь за отросток.
Льюис глубоко вдохнул и кивнул. Он держал руку наготове.
— Анна? Хорошо, спасибо. Роб?
Тот посмотрел на Кейтлин.
Если бы она могла рисовать. Но она не могла. Кейт тоже посмотрела на Роба и сделала беспомощный жест, который завершился кивком.
— Нам лучше сделать это, — прошептала она.
Джойс закрыла глаза и вздохнула с облегчением.
— Хорошо. А теперь я встану за Габриэлем. Когда я скажу «сейчас», я пододвину его для прикосновения. Каждый из вас схватится за окончание кристалла и будет держаться за него. Хорошо?
Кейтлин слабо чувствовала согласие остальных. Она сама пододвинулась, чтобы встать перед кристаллом с протянутой рукой. Но ее мысли неслись с сумасшедшей скоростью.
«Я не могу рисовать... руками. Но моя способность не в них, она в голове, в сознании. Если бы я могла нарисовать мысленно...»
Даже тогда, когда Кейтлин только думала об этом, она уже рисовала, отчаянно представляя свои любимые масляные пастели.
Цветные взмахи. Сначала она возьмет лимонно-желтый. Мягкие мазки очень бледной охры. Затем изгибы телесного цвета. Два пятна светло-голубого цвета, перемешенного с веронским зеленым.
«Хорошо. Что это? Отступи. Отступи и посмотри!»
Мысленно она отошла, взмахи и мазки сложились в единую картину. Джойс. Несомненно, Джойс. Затем серый. Изгибы и линии серого. Форма — стакан. И оттенки телесного цвета держащего его человека. Джойс, в руке у которой стакан.
— Все готовы?
Кейтлин не сдвинулась и не открыла глаза. Она сосредотачивалась на следующей части картины. Насыщенный оливковый, цвет кожи с массой горелой умбры и глубоким краппом для волос. И красно- коричневый для оттенка.
Марисоль.
