Мне тоже было предоставлено место на колеснице, возничий ее был гадирцем. Звали его Ксиар. Он был очень молод, почти мальчишка, и относился ко всему происходящему с невероятной серьезностью. Но его лошади не пожелали терпеть позади себя волка, и я пошел с основной массой наемников, определив таким образом для себя место в пехоте.
Мое место в колеснице тут же занял Миль, с жадностью вбиравший в себя все новшества, увиденные им у змееголовых. На нем уже был металлический нагрудник, выменянный у одного гадирца на последние побрякушки из золота.
По нашему войску, состоявшему лишь из наемников и юнцов-гадирцев, чувствовалось, что давняя война между Антиллой и Гадиром измотала змееголовых. По словам Икхи, любой мальчишка в Гадире способен сражаться и стоит двух антилльских воинов. И хотя командовали нашими отрядами опытные гадирские офицеры, я все же улавливал какой-то дух отчаяния, последнего усилия. Тогда я еще не знал, что и Антилла находится в таком же состоянии. Ее, как и Гадир, вымотала эта война, высосала из нее все соки. Но, словно два гигантских морских чудовища, сотрясаемых предсмертной агонией, Антилла и Гадир сцепились в последней схватке, решив, что этого мира не хватит им на двоих.
Мы миновали прибрежные поселения, разрушенные и сожженные, несколько усадеб, превращенных в лазарет для раненых. Многие деревни были оставлены невредимыми, и теперь под надзором змееголовых местные жители возделывали поля и пасли скот, чтобы обеспечить пропитание гадирскому войску.
Вскоре жилые территории остались позади, мы двигались по незаселенной, выжженной степи, где в какую сторону ни посмотри, до самого горизонта не было видно ни одного деревца, лишь редкие холмы, голые и бесплодные. Среди этих бескрайних и безжизненных песчаных просторов, усеянных песком и камнями, возникало ощущение, что ты затерялся в пространствах Иного Мира, из которых нет выхода.
Однообразие пустыни погружало меня в забытье, и я вновь оказывался во власти воспоминаний. Я снова выходил на арену антилльского цирка под радостный гул трибун и склонялся в безмолвном приветственном поклоне перед противником. Я, безоружный дикий зверь, вступал в бой с вооруженным гладиатором и должен был доказать публике, что волк сильнее любого из людей. И я всегда доказывал это по той простой причине, что волк действительно превосходит человека. Мои ноги утопали в песке пустыни, а в ушах звучали громогласные овации, которыми меня встречали и провожали зрители цирка. В этой стране я был гладиатором. Это продолжалось до тех пор, пока я приглянулся антилльской царице, и тогда она выкупила меня у владельца цирка и сделала своим телохранителем, а заодно и любовником. Как давно это было. От той почти детской и неосознанной жизни я был теперь отделен не только временем, но и пережитыми трагедиями, горем и кровью. Когда-то молодой горец-оборотень, счастливо избежавший смерти, спасся с этого горячего острова, присоединившись к войску Альбиона. Теперь сюда вернулся иной оборотень, охваченный безумием и жаждой мести.
Отряд гадирских наемников медленно продвигался вперед. Колесницы поднимали пыль, она оседала на одежде, на волосах, на лице, на ресницах. Мы были покрыты пылью и потом. Рядом со мной тащились гадирские пехотинцы. Монотонный скрип колес, однообразный пейзаж, уже давно не меняющийся, пыль и изнуряющая жара вызывали у меня приступ тошноты. Я с удивлением смотрел на гадирцев, идущих рядом. Было видно, что они устали и измучены, но все они стойко выносили трудности, соблюдали боевой строй, держали руки на рукоятях мечей, в любой момент готовые к нападению антилльцев.
Кто-то тронул меня за плечо, и я обнаружил шагающего подле меня Икху.
– Офицеру не хватило места в колеснице? – поинтересовался я.
– У моего лучшего наемника тоже было место в колеснице, однако теперь оно занято другим, – ответил Икха, – интересно, почему?
– Ну, ты же не ждешь, что я буду сражаться в колеснице, ведь так? Лучше мне быть среди тех, кто будет окружать меня в бою, чем трястись, словно принц, на этой скрипучей колымаге, да еще в обществе болтливого юнца.
– Но-но, этот юнец сын одного из военачальников, наш царь относится к нему с большим уважением. К тому же парень очень неплохо справляется с колесницей. Среди своих одногодок он один из лучших возничих и подает большие надежды. – Тут Икха со вздохом добавил: – Антилльцы славятся своим умением сражаться на колесницах.
– Все не так хорошо, как ожидалось? – спросил я.
– Все так, как ожидалось, Бешеный Пес, но не так, как хотелось, – пробурчал Икха, вышагивая рядом со мной. – Война есть война, никто и не ждал, что захват пройдет молниеносно. За много лет сегодня мы ближе к победе, чем когда-либо. Не думай, что война только началась. Нет, она длится сотни лет. Она разгорелась еще до того, как погиб Красный Континент. Гадир и Антилла давно ведут нескончаемый спор.
– Я думал, вы не поделили землю, – удивился я, – а оказывается, вы воюете еще с тех пор, когда земли было в изобилии.
– Антилла нарушила соглашение о контроле над магией. Это было всеобщее соглашение всех государств о том, что конфедерация магов не может быть допущена к власти.
– Кон… чего …рация?! – не понял я. – Вот здорово! Что ж в Антилле эта ваша, как ее, прорвалась к власти?
– Нет, конфедерация не нарушила соглашения, но в Антилле маги были в роду царей. Мы давно подозревали это. Конфедерация наверняка об этом знала, но держала это в секрете. Но потом цари перестали скрывать свои магические способности, и тогда уже никто не решился воевать с Антиллой. А после катастрофы только Антилла сумела сохранить свою государственность именно благодаря магам. У Гадира спасся лишь один корабль, на борту которого была царская семья, они ютились на маленьком островке, каменистом и бесплодном. Тогда гадирский царь ради того, чтобы спасти свой народ, унизился до мольбы. Он умолял Антилльского владыку оказать ему поддержку и помощь, но антилльцы ответили презрительным отказом. Они не были заинтересованы в спасении гадирского государства. Гадир мог лишь бороться за выживание, это была столетняя война с голодом и болезнями. Но мы выжили и окрепли. Теперь мы хотим вернуть ту землю, которая принадлежала нам по праву.
– По праву? – удивился я.
– Так ты не знаешь? – в свою очередь удивился змееголовый. – Гадир раньше располагался как раз на той территории Красного Континента, которая осталась на поверхности океана после последней катастрофы и превратилась в остров. Теперь его обитатели называют этот остров Антиллой.
– Вот как? – усмехнулся я. – Думаю, что антилльцы придерживаются другого мнения об этой земле.
– Кого сейчас интересует их мнение? – хмыкнул Икха. – Теперь, когда Гадир стал сильной державой, а Антилльская ведьма потеряла свою магическую силу, будет восстановлен прежний порядок вещей, и
